Читать книгу - "Я, Юлия - Сантьяго Постегильо"

Сказав это, он проткнул женщину мечом с зазубренным лезвием.

– Матушка, матушка! – закричала Луция.

Обнять мать она не смогла – для этого пришлось бы выпустить из руки младенца.

– А эта сгодится. Молодая, – заметил другой, указывая на девушку, которая безутешно рыдала, склонившись над телом своей родительницы.

– И дети тоже, – добавил вожак. – Ведите их в повозку.

Луцию схватили за волосы и потащили. Девушка не имела ни малейшей возможности сопротивляться, а кроме того, была объята ужасом – вдруг они отнимут ребенка? Поэтому она покорно села в большую повозку, снабженную чем-то вроде клетки. Внутри уже сидели несчастные пленники с соседних наделов – их захватили раньше. Братьев посадили во вторую повозку; больше они никогда не увидятся.

– Вперед, – сказал предводитель работорговцев, и они направились обратно к реке. Один из разбойников подъехал к вожаку.

– Не надо было убивать того отца семейства, – заговорил он. – Чистая потеря денег. Во имя Марса, Турдитан, почему ты сразу его прикончил? Сильный, крепкий мужчина, за которого мы выручили бы много сестерциев.

– Именно потому, что он был сильным и крепким. Он создал бы нам неприятности, а я не хочу неприятностей. Этих, захваченных сегодня, мы легко продадим. Девка красива, за нее можно запросить высокую цену. А тот… Представь себе: он не дает себя связать, мы окорачиваем его, и вот он ранен или покалечен. Какой раб из него выйдет? Нет, я правильно сделал, что убил его на месте. Все прошло легко и быстро. А теперь заткнись и скачи. Я устал. Хочу поскорее добраться до Карнунта, продать этих болванов, а потом – как следует наесться, напиться и отдохнуть.

Луция слушала этот разговор, глядя во все глаза на тело отца, лежавшее на земле рядом с дорогой, по которой ехала повозка. Несколько месяцев они жили в страхе перед дикими германцами, а в итоге подверглись нападению жителей империи, которые убивали, захватывали в плен и продавали в рабство своих же сограждан.

Путь от дома Луции до заставы на окраине Карнунта занял больше шести часов. Они остановились у небольшого лагеря легионеров, охранявших пристань: возле нее стояли баржи, перевозившие товары по реке, между двумя ее берегами. Легионеры осматривали груз, обращая особое внимание на янтарь.

– Сегодня нам не везет, клянусь Геркулесом! – воскликнул Турдитан, увидев, что у заставы стоит опцион.

– Это Опеллий? – спросил один из работорговцев.

– Да. Посмотрим, сколько он захочет. Этому проклятому опциону всегда нужно больше, чем остальным.

– Стойте! – приказал Опеллий, когда всадники подъехали ближе.

Это был высокий мужчина, темнокожий и черноглазый, родом из далекой Мавритании. Его семья принадлежала к сословию всадников – ниже патрициев, выше плебеев – и жила очень скромно. Опеллий отправился в Рим, решив выучиться и стать законником, но из-за отсутствия нужных связей мир базилик и судебных разбирательств был для него закрыт. Оставалось только поступить в римское войско. Однако в те времена жалованье выплачивалось от случая к случаю, и Опеллий искал другие способы набить свой карман. Служба на границе открывала множество возможностей. За провоз товаров через реку государство взимало пошлину, но Опеллий понял, что может брать с торговцев особую плату лично для себя. Многие из них отличались еще меньшей разборчивостью в средствах, чем он сам, а происхождение их товаров почти всегда вызывало сомнения. А потому Опеллий полагал, что он обирает только тех, кто того заслуживает.

– Что привез сегодня? – спросил опцион.

– Как всегда, рабов с севера.

Опеллий медленно обошел первую повозку, осматривая сидевших в клетке пленников. Турдитан, сошедший с коня, сопровождал его. Он вручил опциону горсть сестерциев – плату, которую взимала империя, – и еще немного для самого Опеллия. Оба расположились так, чтобы остальные легионеры этого не видели. Конечно, те знали о происходящем, но все же опцион считал, что взятки не следует брать прилюдно.

– Кажется, они не очень-то с севера, – заметил Опеллий.

– Ты о чем?

– Клянусь всеми богами, это бросается в глаза! Среди них нет ни одного светловолосого. Видимо, эти несчастные – поселенцы, которых ты захватил во время незаконного налета, а не рабы.

Турдитан подошел поближе и заговорил шепотом – легионеры, поняв, что их начальник чем-то недоволен, насторожились.

– Если тебе нужно больше денег, скажи мне, и ты получишь их в следующий раз. Но не вмешивайся в эти дела, иначе мы оба окажемся в проигрыше. Ты же знаешь, что всем этим заправляет важный человек из Рима. Хочешь, чтобы я написал ему и рассказал о начальнике пограничной стражи, который решил отнять у него главный источник дохода? Предупреждаю, это очень влиятельный сенатор.

До Опеллия уже доходили слухи о том, что незаконной работорговлей руководят из далекого Рима – во главе дела стоит могущественный сенатор Дидий Юлиан. Но, видимо, ни у кого не было ни доказательств, ни желания покончить с этим. С одной стороны, рабов не хватало, с другой – у наместников приграничных провинций было много других забот: сейчас, например, им предстояло решить, стоит поддерживать Пертинакса или нет. В разгар борьбы за власть никто не собирался отстаивать права несчастных поселенцев.

Опеллий погрузился в молчание. Нет, он не станет предпринимать никаких действий, чтобы покончить с незаконным промыслом. Даже наоборот: почему бы не получить свою долю выгоды? Конечно, в той мере, в какой это устроит Турдитана. Было видно, что работорговец не намерен давать ему больше денег, чем обычно… по крайней мере, в этот день.

Какую бы еще выгоду из этого извлечь?

Начальник заставы еще раз обошел повозку и остановил взгляд на самой молоденькой девушке. Красавица! Правда, с младенцем на руках. Но что с того? Главное – привлекательная наружность. Он уже много лет не видел юной, красивой женщины. Скромное жалованье опциона позволяло ему лишь изредка заглядывать в карнунтские лупанарии, вот и все. Но там не было таких молодых и прекрасных созданий, какие встречались в Риме.

– Что ж, думаю, на севере тоже попадаются черноволосые варвары с темными глазами, – наконец проговорил он на радость Турдитану и его подручным.

Луция хотела было сказать, что эти мерзавцы безжалостно схватили их, но этот начальник с мрачным взглядом не внушал ей доверия. И потом, кто стал бы ее слушать? Если начальник не поможет, работорговцы выместят свою злобу на ней. Или, что еще хуже, на ребенке. Поэтому Луция не произнесла ни слова и затаила дыхание. Что будет дальше? Наверное, только новые несчастья.

Опеллий сказал что-то на ухо Турдитану.

– Хорошо, – ответил тот. – Но не повреди товар.

Турдитан направился к повозке, велел открыть клетку, схватил