Читать книгу - "Одиссея батьки Махно - Сергей Мосияш"

— Это молодцы, что среди вартовых своего человека имеете. Как его звать-то?

— Микола Холявко. Если б не он, Лютого давно бы поймали.

— Лютый здесь? — обрадовался Махно.

— Здесь. Он теперь Петром стал.

— Вот это радость. Я Иваном, он Петром.

— А он не очень обрадуется, узнав, что вы здесь.

— Почему?

— Он со всеми переругался, кто хотел звать вас. Мы, говорит, не можем рисковать головой Нестора Ивановича, звать его рано. Вот подготовимся, вооружимся, сколотим отряд, тогда и позовём.

— Нет, Мотя, я не могу ждать. Завтра же мне надо увидеться с людьми, с верными, надёжными. Кстати, предупреди и их, чтоб все звали меня Иваном Яковлевичем.

— Хорошо, Иван Яковлевич, с утра пошлю своих хлопцев.

— А как они? Надёжные?

— Мои-то орлы? Оба в отца. А ведь он ещё до войны в вашей анархистской группе состоял, не последним был.

— Помню я. А где соберём народ?

— Это я посоветуюсь с Харитиной. Уж она-то обрадуется, узнав, что вы в Гуляйполе.

Утром, посылая сыновей-погодков четырнадцати и пятнадцати лет, Мотя наказывала им:

— Первой позовите сюда Харитину.

Харитина примчалась с тяжёлой кошёлкой, с порога приветствовала радостно:

— Иван Яковлевич, наконец-то! Здравствуйте вам! — долго не отпускала руку Нестора, трясла её: — Вы не представляете, как я рада. Без вас ничего у нас не делается. Для начала вот, я для вас принесла.

Харитина грохнула кошёлку на стол. В ней оказались два нагана, немецкий манлихер и три бомбы. Всё было прикрыто сверху свежим луком и укропом.

— Спасибо, Харитина. Но нельзя так рисковать. А ну патруль.

— А шо? Я на базар несу лучок продавать.

— Если б взяли в руку твою кошёлку, по весу бы определили, что там за лучок.

— Так мне как хлопцы сказали, шо вы тут, я подумала: у него ж ничего нема. А у мэне цего добра.

— Харитина, ты сможешь собрать наших уцелевших?

— Когда?

— Немедленно, сейчас же.

— А куда?

— Это сама решай, только сразу предупреждай, чтоб моего имени вслух никто не произносил.

— А что, если у меня же? А? Моя хата в Песках в самом краю села.

— Добро, собирай к себе. И я сразу приду.

— Иван Яковлевич, но по улицам шляются вартовые.

— Мотя, у тебя Найдётся лишняя юбка, платок?

— Есть праздничная.

— И бритву, пожалуйста.

— Мужнина в сундуке лежит.

— Вот и всё. Побреюсь. Переоденусь. И все дела. Харитина, на всякий случай, чем чёрт не шутит, если накроют нас у тебя, найдётся ещё «це добро», чтоб отбиваться?

— О-о, Иван Яковлевич, у меня под полицей и пулемёт есть.

— Ну Харитина, ну молодчина.

— Вы только командуйте, а уж я для вас чёрту хвист одирву.

— Ступай. Через час я буду у тебя с Мотей. Да наказывай, чтоб кучей-то к тебе не шли, по одному чтоб тянулись.

— К этому нас уже немцы приучили. Можно и не говорить.

Нестор явился на Пески в сопровождении Моти, переодетый женщиной. Под кофтой у этой «бабёнки» было два пистолета, в кошёлке — две бомбы.

В избе Харитины собралось более двадцати человек. Сидели на лавках, табуретах и даже на кровати. Появление в таком наряде Нестора развеселило народ:

— О-о, Иван Яковлевич, вас хоть сейчас под венец.

— Така гарна дивчина и не замужем.

Нестор решил подыграть настроению, подкатив кокетливо глазки, пропищал жеманно:

— От женихов ну просто отбою нет. А я сердце своё отдам лишь голове варты.

В другое время можно б было и похохотать над таким представлением, но сейчас посмеялись сдержанно, негромко. Махно тут же, скинув на плечи платок, прошёл к столу, где его уже ожидало главное место. Начал негромко:

— Здравствуйте, дорогие товарищи земляки.

И тут же к нему потянулись руки мужиков.

— Здравствуй, дорогой Иван Яковлевич. Мы так рады видеть тебя живым и здоровым.

Пришлось Нестору всех обойти, всем пожать руки. А с Лютым и обнялись даже. Тот успел шепнуть Нестору:

— У меня есть план.

— Потом, Петя, потом. Ну что, товарищи, — начал Нестор. — Я рад, что у земляков моих боевой настрой. Сколько властей на нашу голову свалилось. Сгинула Центральная Рада, так явились немцы с гетманом Скоропадским. Ну, у этого и фамилия указывает ему дорогу — скоро пасть должен.

Кто-то из присутствующих хихикнул, но Нестор и не взглянул в ту сторону.

— ...И мы ему в этом должны помочь. Сегодня нам трудно в условиях немецкой оккупации формировать роту или батальон. Поэтому будем создавать группы из пяти или десяти человек. Они будут нападать на помещичьи усадьбы, на патрулей, на разъезды. Разоружать их и по возможности уничтожать. Сейчас по всей Украине создаются подпольные группы. Надо устроить так, чтоб у оккупантов земля горела под ногами. Не давать им ни покоя ни передышки.

Более двух часов шло тайное собрание. Махно рассказал о своей поездке в Россию, в Москву, о коммунарах, спасающихся под Царицыным.

Под конец постановили: создавать вооружённые группы, бить помещиков, вартовых и немцев, где только возможно. Предателей пока не трогать, судить после. Во всём слушаться Ивана Яковлевича беспрекословно.

Нестор понял, что его по-прежнему уважают и ценят и на него надеются. Это вдохновляло. Когда собрание стало расходиться, к нему подошёл Лютый.

— Ну что у тебя за план, Петя?

— Я предлагаю взорвать немецкий штаб.

— Хорошая идея. Как ты это себе представляешь?

— Вечером мы с вами идём гулять; вы, естественно, девицей, я — кавалером. У штаба один часовой, я его беру на себя. Снимаю. А вы бросаете в окно парочку бомб. Ну?

— А потом куда?

— А потом скатимся вниз к реке и бережком, бережком. Искать-то бомбистов будут на площади.

— Надо подумать, это не плохая мысль. Сегодня ночуем здесь, у Харитины. Обсудим.

Хозяйка поместила их в крохотной боковушке, прилепленной к кухне и не имевшей даже пола.

— Я здесь зимой кур держу. Здесь в чём удобство, в случае если, не дай бог, нагрянут вартовые, вот откроете окно, оно на петлях. И были таковы, только не забудьте прикрыть окно, чтоб те не догадались. Я вам тут положу на курятник перину, одеяло, подушки.

Ночью, лёжа на курятнике, они до мелочей обсудили план нападения на штаб и уснули вполне удовлетворённые: «Завтра мы покажем им кузькину мать». Нестор, узнав как это всё просто, удивлялся: