Читать книгу - "Тайны советского футбола - Владимир Малов"

Московскому «Локомотиву» предстояло оказаться чуть удачливее, набрав десять очков, — он одержал на одну победу больше, чем ленинградское «Динамо», но четыре матча также проиграл. На ступень выше «Локомотива» в турнирной таблице суждено было расположиться футболистам ЦДКА — четвертое место с двумя победами и одной ничьей.

Фаворитами же еще до начала чемпионата считались московские команды «Спартак» и «Динамо». Многие были убеждены, что как раз в их поединке, который должен был состояться 11 июля, в предпоследнем туре, и будет определен первый футбольный чемпион Советского Союза.

Однако еще до той решающей встречи «Спартак» сыграл другой «исторический» матч. Это был поистине необыкновенный матч, подобное зрелище могло тогда состояться лишь в одной стране — Советском Союзе. В том матче «Спартаку» тоже пришлось играть против «Динамо», правда, не в прямом смысле слова.

6 июля 1936 года на Красной площади Москвы проходил традиционный физкультурный парад. Председателем правительственной комиссии по его организации был Александр Косарев, генеральный секретарь ЦК ВЛКСМ. Ему-то и пришла удивительная мысль: провести футбольный матч прямо на Красной площади. Присутствовать на нем должны были советские руководители, стоящие на трибуне Мавзолея, в том числе и сам Сталин.

Вождь был равнодушен к футболу, не то, что многие другие советские начальники. Но даже молчаливое одобрение Иосифа Виссарионовича имело бы решающее значение для дальнейшей популяризации футбола в Советской стране. Организацию этой необычной игры комсомольский вождь поручил «Спартаку», который он тогда курировал.

Проведение футбольного матча на Красной площади оказалось делом, конечно, непростым. Сама идея главного комсомольца вызвала у московского партийного руководства множество вопросов. Красная площадь замощена брусчаткой, — какая же на ней игра? Что делать, если мяч после сильного удара угодит в мавзолей Ленина? А что будет, если — страшно даже представить! — мяч попадет в кого-то из высшего руководства, стоящего на Мавзолее? Вдруг в самого Сталина?!

В конце концов, идею все-таки одобрили. Однако тот факт, что матч под опекой комсомола проводит «Спартак», вызвал ревнивое неудовольствие динамовцев. Точнее, того всемогущего ведомства, в структуру которого входило спортивное общество «Динамо». НКВД тогда возглавлял Генрих Ягода (уже 1 октября того же 1936 года его сменит Николай Ежов, а сам Ягода в 1937 году будет арестован). По мнению руководителей Наркомата внутренних дел, столь важное мероприятие в самом центре Советской страны, на Красной площади, должны были проводить его работники, а разыгрывать перед вождями показательный футбол — динамовские футболисты.

Брусчатку Красной площади после долгих размышлений решили на время матча закрыть огромным ковром, сшитым из войлока, покрасить его зеленой краской, под цвет травы, и нанести белые линии футбольной разметки. Куски войлока сшивали прочным шпагатом прямо на Красной площади, причем занимались этим десятки спортсменов общества «Спартак» — легкоатлеты, пловцы, гребцы, футболисты, боксеры, — на ходу осваивая навыки столь необычного портняжного искусства. Одновременно войлок красили.

Работали исключительно по ночам, когда милиционеры закрывали Красную площадь для проезда. К утру куски будущего войлочного футбольного поля приходилось скатывать в рулоны у стены ГУМа, освобождая дорогу автомобилям. Ночью работа продолжалась.

НКВД до поры до времени лишь наблюдал за ночной работой. Первыми в работу спартаковцев вмешались пожарные. Требования их, впрочем, были вполне справедливыми: июльское жаркое солнце днем нагревало скатанный в рулон войлок до такой степени, что он мог загореться. Но компромисс был найден: войлок стали закрывать на день толстым слоем еловых веток.

За день до парада гигантский ковер был наконец сшит и покрашен зеленой краской. Оставалось только нанести разметку. Это делали, естественно, при солнечном освещении: специально для такого случая милиция перекрыла движение на Красной площади даже днем. Вот теперь, наконец, пришел черед НКВД…

Николай Петрович Старостин, как раз в том 1936 году возглавивший Московский городской совет общества «Спартак» и непосредственно участвовавший в организации необыкновенного футбольного матча, уже много позже вспоминал:

«Мы как раз заканчивали разметку футбольного поля, когда я, с трудом разогнув спину, увидел Косарева, который шел прямо по свежевыкрашенному ковру и как-то странно притоптывал ногой, объясняя что-то идущим с ним военным. Чувствовалось, что те чем-то обеспокоены. Я поспешил навстречу.

— Познакомьтесь, товарищ Молчанов из ОГПУ, — сухо представил мне одного из спутников Александр Васильевич. Затем назвал второго, фамилии которого не помню.

Я поздоровался, несколько озадаченный расстроенным видом Косарева.

— Товарищ Старостин, — сказал Молчанов, — вы не думали о том, что спортсмены при падении могут покалечиться и это произойдет на глазах товарища Сталина? Такой ковер от ушибов не убережет. Я чувствую сапогом брусчатку, ваш войлок слишком ненадежное покрытие. Футбол придется отменить.

Второй кивнул в знак согласия.

Я никак не мог взять в толк, почему в присутствии председателя правительственной комиссии кто-то решает судьбу столь тщательно обдуманного и согласованного с инстанциями мероприятия, в которое вовлечены сотни людей.

— Александр Васильевич, — с надеждой произнес я.

Но Косарев молчал.

Неужели все напрасно? Столько надежд, столько труда! Как я посмотрю в глаза ребятам, что скажу братьям? Последнее время в «Спартаке» жили одной мыслью: доказать, что в герои праздника «Спартак» попал неслучайно.

Оглядевшись по сторонам, я увидел неподалеку игрока дубля Алексея Сидорова, который аккуратно, по-детски высунув язык, рисовал пятачок одиннадцатиметровой отметки.

— Леша, иди сюда, — крикнул я, еще не осознавая, для чего зову его. И, пока он шел, меня осенило. — Упади!

Не знаю, что Сидоров подумал обо мне в тот момент, может быть, то, что я перегрелся на солнце, но, видимо, в моем тоне было что-то такое, что не позволило ему вслух выразить сомнение по поводу разумности моего приказа или отказаться. Легко оттолкнувшись, он взлетел в воздух и шмякнулся боком на ковер. И тут же, словно ванька-встанька, вскочил. Я спрашиваю:

— Больно?

— Что вы, Николай Петрович! Хотите, еще раз упаду?

Тут, наконец, вмешался Косарев:

— Зачем же, раз не больно? Думаю, все ясно — играть можно!

На следующий день, когда Алексей переодевался в раздевалке, я увидел его бедро и ужаснулся — оно было иссиня-черное».

^{Состав футбольного клуба ОЛЛС. 1911–1917 гг.}

^{Московский кружок спорта Краснопресненского района.}