Читать книгу - "Палач, сын палача - Юлия Андреева"

Если он (адвокат) неправомерно станет защищать человека, обвиненного в ереси, он становится как бы князем ереси, как это явствует из XXIV, qu 3 qui illorum. Этим защитник возбуждает против себя сильнейшее подозрение в покровительстве еретикам.

Генрих Инститорис, Якоб Шпренгер «Молот ведьм»

– В городском совете мне сказали, что ваша милость желает видеть меня? – спросил Баур, входя в кабинет бургомистра. Лицо его при этом побелело, губы сделались почти что синими.

– Да, почтеннейший. – бургомистр окинул неказистую фигуру второго палача, думая, как поступить с ним. – В городском совете мне сказали, что ты якобы намерен выдать дочь замуж. Это правда?! – бургомистр отметил, что Филипп чего-то боится, и решил сыграть на этой неожиданной слабости своего гостя.

– Выдаю, – Филипп развел руками, мол, что здесь такого, каждая девушка рано или поздно должна выйти замуж.

– Выдаешь и того не думаешь, что сам факт брака с девушкой, мать которой была признана ведьмой и казнена, может быть расценен как акт вседозволенности и несправедливости по отношению к другим. Я лично слышал, как другие судебные исполнители говорили, будто бы господин Миллер тогда ошибся, говоря, будто твоя дочь невинна перед матерью святой церковью. Что он, мол, был утомлен дорогой и испытывал горе в связи со смертью жены. Говорят, что он буквально падал от усталости и даже не применил ни одной из предписываемых в таких случаях пыток. Это правда?

– Господин Миллер лучший из палачей, – Филипп почувствовал, как пол уходит из-под его ног, на лбу выступил пот. – Возможно, господин первый палач и не провел в тот день всех полагающихся пыток или даже вообще не пытал мою Эльзу, но, честное слово, господин бургомистр, все ведь знают – Петер Миллер видит зло насквозь! А он сам подписал сертификат о том, что моя дочка невиновна. А слово господина Миллера у нас, у палачей, – это закон! – он попытался восстановить сбившееся дыхание, сердце при этом случало так, словно пыталось разорвать грудную клетку и выскочить на волю.

– Вот видите, не пытал он ее, а сертификаты раздает. Этого вашего Миллера самого на дыбу пора, да жалко, мастер он действительно от бога, – бургомистр задумался. – Как вам это, объяснить, уважаемый, не я запрещаю эту свадьбу, а народ. Потому что все же видели, как жгли вашу жену. А теперь, мы вдруг ни с того, ни с сего станем ублажать подарками вашу дочь? В монастырь ее сдать, что ли?.. А то «на каждый роток не накинешь платок».

– Но, моя Эльза все-таки оправдана или нет? – Баур невольно схватился за сердце.

– Не оправдана и не обвинена. Так, между небом и землей, так что – либо она пройдет настоящую проверку, а не ту, что устроил для нее этот лентяй Миллер, либо пусть сидит тихохонько, словно мышка.

– И долго ей так сидеть? – потупился Баур.

– А пока на нее очередного доноса не поступит. – зевнул бургомистр. – Что хотите делайте, любезнейший господин второй палач, а венчать в церкви не прошедшую проверку ведьму, это как-то… – он сморщил нос, обмахиваясь надушенным платком. – В Риме нас не поймут. Впрочем, – бургомистр сделал вид, будто его вдруг посетила гениальная мысль. – Пусть она пройдет настоящую проверку. Выберите палача, который проведет все честь по чести, и пусть он пытает ее день, и затем еще день, чтобы ни у кого уже не осталось и тени сомнения.

– Легко сказать, выбрать палача, – Филипп скорчился от боли, ощущая стеснение в груди. – Они же меня ненавидят, особенно те, с чьими женами я работал. Да согласись я, чтобы эти нелюди проводили испытание моей дочери, они же ее на клочки порвут, кровиночку мою ненаглядную.

– Тогда пытайте сами. – бургомистр нетерпеливо постучал костяшками пальцев по столу. – Вы же не враг своего дитяти, разберетесь, что к чему. Не мне вас учить. Если хотите, я могу издать приказ, чтобы вы работали со своей дочерью лично, и никто к вам не лез. Так что никто уже не сумеет подкопаться, отчего вы сами взялись за палаческие инструменты. Смотрите, Гер Баур, сегодня у нас десятое ноября, мы напишем, что семнадцатого, то есть через неделю вы обязаны арестовать свою дочь. В тот же день соберете судейских и проведете первую проверку. На следующий день – восемнадцатого – еще одну. И все. Дальше можете делать все, что вам угодно! – бургомистр чарующе улыбнулся. На самом деле, предлагая устроить проверку дочери Баура, бургомистр преследовал только одну цель, а именно протянуть время.

Пусть палач Баур произведет над своей дочерью какие-нибудь манипуляции, в результате которой ей придется повременить со свадьбой, не пойдет же девица под венец с синяками и ссадинами. А пока она будет лечиться после пыток, в Оффенбург привезут новые свадебные наборы, и о проделке бургомистра никто и ничего не узнает.

Конечно, хозяин города мог поступить и менее жестоко, признавшись Бауру в своем проступке и попросив его подождать следующего месяца. В конце концов, Филипп и его дочь прекрасно обошлись бы и без новой посуды, но загвоздка тут была в том, что по давным-давно сложившейся традиции свадебный сервис новобрачной дарила жена бургомистра, и та бы сразу же начала задавать ненужные вопросы и, несомненно, докопалась бы до мужнего адюльтера.