Читать книгу - "Хроника Горбатого - София Валентиновна Синицкая"

Политрук. Подлый народ. Им советская власть свободу дала. За их независимость боролись Ленин со Сталиным. А они нас в мешок – вместо того, чтобы обеими руками ухватиться за предложения и пойти навстречу.

Чудик. А может, им хорошо под гнётом? С чего они так сопротивляются?

Политрук. Им мозги запудрили шулера-очковтиратели. Навязали империалистические ценности.

Чудик. Какие ценности у империалистов?

Политрук. Жажда наживы, фальшивые политические игры, борьба за монополию.

Чудик. Вот у них снайпер горбатый – вы про него, конечно, слышали – по всем меркам героический человек, вроде совсем молодой. «Горбатая смерть». Он жизнью рискует, ничего не боится, от его винтовки сколько наших полегло, так вот, хочу спросить: он тоже борется за монополию и жаждет наживы?

Политрук. Конечно! Ему за каждого убитого красноармейца карманы золотом набивают.

Чудик. То есть он от жадности воюет? А я думал, из любви к родине.

Политрук. Исключительно из своих хищнических интересов.

Чудик. Понятно. Я копыто нашёл и сугроб, бурый от крови. Сейчас его растоплю, сварю похлёбку. Там, кстати, ещё сапог валялся. И рука. Я бы её тоже в дело пустил. Зюзьге ничего не скажем. Его бы накормить.

Майор. А вот я тебя к стенке.

Чудик. Да нет тут стенки, одни деревья. И потом, не забывайте, что вам теперь расстреливать не с руки – ваша вон торчит из сугроба. Бог с вами, настрогаю копыто, добавлю шишку. Зачем эта война?

Политрук. Боевые действия в Финляндии лишний раз показывают, что советский народ во имя священного дела коммунизма не только умеет, но и любит воевать.

Чудик. Да не умеет! Кулотину руку оторвало, Зюзьга на ладан дышит. Зюзьга, ты живой?

Зюзьга. Живой. Я в детстве в духовом оркестре играл. На тубе огромной. Помню, все маршируют, а меня на грузовике везут. Майская демонстрация. Солнышко, весна, флаги, транспаранты. Всё хорошо, но с оркестром беда – кто в лес, кто по дрова. Слаженности не было, каждый в своём темпе, никто никого не слушает. Хорошо, Коля с Толиком барабаном и тарелками заглушали нашу какофонию.

Чудик. А я в театральную студию ходил. Это ты к чему всё вспомнил?

Зюзьга. Да вот к молниеносной войне. Нет в наших действиях слаженности. Почему танки идут в наступление, а пехота на месте топчется? Враг беспрепятственно закидывает танки гранатами. Сапёры путь тяжёлой артиллерии не расчищают, вперёд сапёров посылать надо. Огонь автоматов и винтовок неточен. Ориентировка вызывает трудности, теряемся без компаса. Опять же – боимся инициативы.

Майор. Я вам покажу инициативу.

Зюзьга. Да уже показали, товарищ Майор. Просил же вас, умолял отступить, а вы нас гнали вперёд, в спину стреляли.

Майор. Был приказ начальства прорвать линию Маннергейма, занять Выборг и Кексгольм, выйти к Ботническому заливу, отрезать Финляндию от Швеции. А также вернуть Печенгу – зря её отдали, там наши полезные ископаемые обнаружили, мои деды из тех краёв, я всё знаю.

Зюзьга. Да вы-то хоть себе не лгите, нет никакой линии – старые окопы, камни, болота, несколько десятков дотов да пулемётные гнёзда. Её прочность – в упорстве финских солдат. И почему вы решили, что в Печенге – наши ископаемые?

Майор. Наш коммунистический никель. Там большой монастырь. Моя бабка на старости лет в монашки пошла, только её и видели. А мать рассказывала про Кольского Трифона, он был разбойником, душегубцем, потом раскаялся и стал в сугробе жить. Так что земля та православная.

Зюзьга. Нет, товарищ майор, это шаманская земля.

Майор. Что-о?

Зюзьга. Вас в школе плохо учили. А нас водили в этнографический музей. Я даже мечтал стать учёным-антропологом.

Майор. Тьфу!

Зюзьга. Нам про народы севера рассказывал директор, Николай Михайлович Маторин. Это никель саамов, то есть лопарей, а они шаманы. Их русские и шведы тянули в разные стороны, за земли боролись, а вера – это так, повод для раздора. Хотя ваша бабушка сказала бы, что это Божья земля. Интересно было бы узнать мнение преподобного Трифона.

Майор. Вот поправишься, я и тебя расстреляю за упаднические настроения и разговорчики.

Зюзьга. Когда у вас рука регенерирует.

Майор. Не выражаться!

Зюзьга. Этот термин ввёл в научный разговор французский естествоиспытатель Рене Антуан Реомюр. Видимо, и по естествознанию у вас были невысокие отметки.

Чудик. Зюзьга, не обижай майора. Вот тебе спартанская похлёбка. Я всё же надеюсь, что из лошадиной крови. Вместо крупы – жёлуди, я их проварил, высушил, растёр. Что ещё там? Шишка, рябина, нашинковал берёзовой коры. Ешь, Зюзьга, поправляйся. Зато мы окапываться умеем. В этом деле нет нам равных. Ты, главное, сейчас поешь, потом закопаемся поглубже в тёплую земельку, переждём тяжёлый момент. Наши в наступление пойдут, мешок порвут, дадут бинты и консервы. Скоро нам сталинский сокол провиант скинет.

Майор. Только мажет сокол.

Зюзьга. Финнам кидает нашу гречку, а на нас сбрасывает бомбы. Всё перепутано.

Политрук. Виной низкая облачность, сложные погодные условия и вражеские зенитки.

Чудик. А ведь и я хорош – Зюзьгу кто ранил? Заблудились в тумане, подумал, неприятель ломится через кусты. Или медведь-шатун.

Зюзьга. Чудик, я тебя прощаю. Хорошая похлёбка. Наваристая.

Чудик. Поправляйся.

Майор. Дай-ка и мне хоть понюхать.

Чудик. Пожалуйста. Поешьте с политруком. Да нет там руки, с политруком, говорю, поделитесь. А вот интересно, на что они надеются? Мы, может, и помрём из-за хаоса в командовании, плохой координации подразделений и ваших с товарищем Говеных бессмысленных действий. Но ведь за нами другие придут – сытые и тепло одетые. С умными командирами, потому что дураков всех расстреляют.

Политрук. Хороша похлёбочка! Они ждут, что Лига наций вступится. Что Швеция придёт на помощь. А не тут-то было. Шведы боятся Германию. Германия на нашей стороне.

Майор. Ребята, наши соколы летят! Спасайся кто может!

(все ползут в окоп)

Действие второе

Подвал дома в Виипури

Чудик. Ах, чёрт… Зюзьга, осторожно, здесь низкий потолок. Посвети.

Зюзьга. Где мы?

Чудик. Да уже в другом подвале. Они ходами соединяются. Похоже, тут целый потайной город. По подвалам можно в соседний район пробраться. Вот это да… Никогда такого не видел. Чувствую себя в средневековом подземелье.

Зюзьга. А что нас в подвал-то понесло? Вдруг здесь мины?

Чудик. Да просто хотелось посмотреть, как всё у них устроено. Ты сам за мной полез, я тебя не звал. Если взорвёшься, я не виноват. Иди следом, ни шагу в сторону. Вниз свети. Смотри, бутылки, кажется. Дай фонарь.

Зюзьга. Так и есть. Красивая этикетка. Тут по-немецки «биа» написано.