Читать книгу - "Красный флаг. История коммунизма - Дэвид Пристланд"

Спор Лаврова и Бакунина отчетливо напоминал конфликт между модернистским и радикальным марксизмом^[124]. Однако в отличие от Маркса, они оба верили в революционный потенциал крестьянства — свято верили, так как в России еще не было многочисленного пролетариата. Однако ни стратегии Лаврова, ни стратегии Бакунина не могли повлиять на консерватизм режима^[125]. Притеснение со стороны властей обусловило обращение к революционному насилию. Знаменательным стал провал движения лавровцев^[126] «Хождение в народ» в 1874 году. Более тысячи молодых людей бросили города и отправились в деревни к крестьянам. Одевшись в крестьянскую одежду (мужчины в красных рубахах и широких штанах, девушки в белых сорочках и юбках), они ходили по деревням в надежде просветить их, вдохновить на восстание и требование перераспределения земельной собственности. Молодые интеллектуалы и крестьяне редко находили общий язык. И все же к провалу движения привела не враждебность крестьян, а правительственные репрессии. Молодых идеалистов арестовывали многочисленными группами. Их судили на открытых процессах в 1877-1878 годах. Казалось, полученный урок был ясен: радикальное движение должно было стать тайным, конспиративным, лучше организованным. Возникшее в 1879 году, одно из течений русского социалистического движения «Народная воля»^[127] послужило образцом для всех террористических организаций современности. «Народная воля» имела структуру пирамиды, отдельные ее ячейки были организованы так, что члены одних ячеек в целях конспирации ничего не знали о деятельности других ячеек. Народовольцы первыми использовали новый прием борьбы, изобретенный предпринимателем Альфредом Нобелем, — подрывную деятельность. В 1879 году они совершили покушение на Александра II^[128]. В 1881 году Александр II погиб в результате террористического акта: в его экипаж народовольцами были брошены две самодельные бомбы.

Последовавшие за убийством императора жестокие репрессии только укрепили в своих убеждениях террористов-народовольцев и их выдающегося теоретика Петра Ткачева^[129]. Сын небогатого помещика, Ткачев утверждал, что только действиями «революционного меньшинства» в стране установится социализм. В 1880-e годы образцом для подражания и примером для русской молодежи становится Рахметов, затмивший Веру и Кирсанова. Один из членов террористической организации народовольцев, соратник группы «1 марта», участник заговора с целью убийства Александра III, Василий Осипанов подражал Рахметову тем, что спал на гвоздях. Роман «Что делать?» был любимым произведением еще одного члена группы «1 марта» — Александра Ульянова, а после его казни повлиял и на его брата Владимира, ставшего впоследствии Владимиром Лениным.

Русские социалисты продолжали организовывать теракты на протяжении 1890-х годов, убивая чиновников, среди которых было несколько министров^[130]. По подсчетам одного исследователя, за 20 лет (до 1917 года) от рук террористов погибли 17 тысяч человек^[131]. Между тем ответные действия охранки (секретной полиции) также часто были довольно успешными. Например, в 1908 году^[132] был разоблачен секретный агент охранки Евно Азеф, являвшийся одновременно одним из лидеров террористов.

Вектор политики изменил свое направление после начавшегося в 1891 году ужасного голода^[133]. Царизму не удалось справиться с кризисом, что побудило всю образованную общественность принять меры по предотвращению голода. Казалось, теперь социалистов просто необходимо было привлечь к мирному реформированию. Однако оставалось ясно, что возврат к политике Лаврова 1870-х годов невозможен. Россия стремительно превращалась в индустриальную страну, а голод окончательно разрушил укоренившиеся идеализированные представления о деревне. Былая вера аграрных социалистов в то, что крестьянская община — русский дар мировому социализму, который в модернизированном виде станет началом идеального общества, разрушилась и уже не подлежала восстановлению^[134]. Сельское хозяйство и крестьянство оказались безнадежно отсталыми и воплощали собой русскую азиатчину. Социалистам был необходим новый революционный класс. Наличие этой лакуны объясняет обращение к марксизму^[135]. Принципы марксизма предлагали альтернативу царскому порядку, а также обещали передовому — рабочему — классу путь от отсталости к прогрессу. Кроме того, эти принципы были «научными» и «западными». Революционер Николай Валентинов, товарищ Ленина, вспоминал: «Мы обеими руками хватали марксизм потому, что нас увлекал его социологический и экономический оптимизм, эта фактами и цифрами свидетельствуемая крепчайшая уверенность, что развивающаяся экономика, развивающийся капитализм, разлагая и стирая основу старого общества, создает новые общественные силы (среди них и мы), которые непременно повалят самодержавный строй со всеми его гадостями… Нас привлекало в марксизме и другое: его европеизм. Он шел из Европы, от него веяло, пахло не домашней плесенью, самобытностью, а чем-то новым, свежим, заманчивым. Марксизм был вестником, несущим обещание, что мы не останемся полуазиатской страной, а из Востока превратимся в Запад, с его культурой, его учреждениями и атрибутами, представляющими свободный политический строй. Запад нас манил».