Читать книгу - "Россия при старом режиме - Ричард Пайпс"

В 1691 г. 15 апреля велено быть у стола Патриарха Адриана боярам Льву Кирил. Нарышкину, князю Григ. Афан. Козловскому, окольничему Феод. Тим. Зыкову, думному дьяку Емел. Игнат. Украинцеву. Князю Козловскому по каким-то местническим счетам показалось неприличным ехать на этот обед к Патриарху и потому он отказался ехать за болезнью; но во дворце, около царя знали, вероятно, причину отказа Козловского и посылают ему сказать, что если он болен, то бы ехал непременно и колымаге. Не поехал и тут Козловский. Ему велят сказать, что если он не поедет в колымаге, его привезут во дворец насильно в телеге. Козловский и после этой угрозы не поехал. Его привезли насильно в телеге к Красному Крыльцу; он не хотел выходить из телеги и его насильно отнесли в Крестовую Патриаршую Палату и посадили за стол. Козловский нарочно лег на пол и долго лежал. Тогда велено его посадить за стол невольно; но Козловский не сидел за столом, а все валился на бок и тогда приказали разрядным подъячим держать его. После обеда на площади у Красного Крыльца объявили Козловскому указ, что «за его ослушание отнимается у него честь и боярство и записывается он с городом Серпейском, чтобы на то смотря и иным впредь так делать было не выгодно». [М. Яблочков, История дворянского сословия в России. СПб., 1876. стр. 415-16.]

Для разрешения местнических раздоров учредили особые боярские комитеты. Они обыкновенно решали не в пользу челобитчика и для острастки других нередко приговаривали его к кнуту или иному унижению.

Местничество явно соблюдалось не строго, иначе правительственный механизм совсем бы остановился. Оно было по сути дела большой помехой и раздражало монарха, ибо напоминало ему, что он не полный хозяин в своем собственном доме. Хотя сильным царям удавалось держать бояр в узде, в тяжелые для монархии времена (например, во время регентства или в междуцарствие) раздоры промеж боярских родов угрожали целостности государства. Все эти соображения побудили монархию создать рядом с древними родами другой класс служилых людей, менее склонных к родовой обособленности, более зависимых и сговорчивых, класс, который никогда не знал свободы перехода и собственных вотчин.

Вспомним (стр. #67), что у удельных князей имелись дворовые слуги, звавшиеся дворецкими и занимавшие в поместьи всякие административные должности. Большинство из них были рабами; однако даже больным людям из их числа не давали уйти от хозяина. Они весьма напоминали ministeriales феодальной Германии и Австрии. Ряды их неуклонно пополнялись «детьми боярскими», безземельными и потому склонными прибиваться к княжескому двору и служить за какую угодно плату. В начале XVI в. Москва располагала довольно большим резервом таких второразрядных слуг. Они целиком и полностью зависели от царя и потому хорошо могли пригодиться ему в противовес родословным фамилиям и родам.

Основное различие между боярами и дворянами состояло в том, что первые владели вотчинами, а вторые — нет. Именно обладание вотчинной землей определяло, пользуется ли служилый человек (пусть даже лишь в теории) правом уйти от князя. С расширением московских владений царские земли сильно разрослись, а вместе с ними выросла нужда в слугах, поскольку бояр не хватало для службы в укрепленных городах, построенных для охраны растянувшихся границ государства. Поэтому возникла мысль раздать часть этой земли дворянам в ленное владение, называвшееся с 1470-х гг. поместьем. Завоевав Новгород и вырезав или выселив его виднейших граждан, Иван III провел там большую земельную реформу. Он конфисковал в свою пользу 81,7 % пахотной земли, более половины которой забрал в царское хозяйство для прямой эксплуатации, а большую часть остатка распределил между дворянами в виде поместий. [А. Л. Шапиро, ред… Аграрная история Северо-Запада России. Л… 1971. стр. 333]. Вывезенной им из Новгорода и расселенной в центральных областях Московии новгородской знати Иван также роздал новые земельные владения на поместном праве. В отличие от вотчины, поместье юридически было царской собственностью. При испомещении слуг подразумевалось, что они и потомки их могут сохранить за собой поместья лишь покуда они исправно служат царю.

Поскольку, начиная е царствования Ивана III, вотчиной тоже можно было владеть лишь в том случае, если обладатель ее служит царю, встает вопрос, чем же отличались друг от друга эти формы землевладения. [Не желая пуще усложнять вопрос, мы все же добавим, что в более поздний период московской истории термин «вотчина» относился не только к владениям, унаследованным от отца; существовали также вотчины купленные и полученные за выдающуюся службу.]. Прежде всего, вотчину можно было делить между наследниками и продавать, поместье же нет. Во-вторых, вотчина слуги, не оставившего сыновей, оставалась в роду, тогда как поместье возвращалось в царскую казну. В-третьих, с середины XVI в. род обладал правом выкупать в течение сорока лет вотчину, проданную его членом на сторону. В силу этих причин вотчина считалась более высокой формой условного землевладения, и ее предпочитали поместью. У зажиточных слуг обычно было и то, и другое.

У монархии интерес был противоположный. Все качества, делавшие вотчину привлекательной для служилого сословия, порочили ее в царских глазах. На завоеванных землях Иван III и Василий III проводили систематическую конфискацию вотчин, — как это было впервые сделано в Новгороде, — которые они присваивали себе и потом целиком или по частям раздавали в поместья. Из-за такой политики количество вотчинных земель неуклонно уменьшалось. По смерти Василия III (1533 г.) вотчина все еще преобладала в центральных областях Московии, откуда произошла правящая династия и где она приобрела земли еще до изобретения поместий. По окраинам этой колыбели московского дома — в Новгороде Пскове, Смоленске, Рязани и на других территориях, захваченных после 1477 г., — большей частью служебной земли владели на поместном праве.

Введение обязательной службы для всех землевладельцев имело далеко идущие последствия для дальнейшей истории России. Оно означало не более и не менее как упразднение частной собственности на землю, а поскольку земля в России оставалась основным источником богатства, конкретным результатом этой меры явилось практическое исчезновение частной собственности на средства производства. Это произошло как раз в то время, когда Западная Европа двигалась в противоположном направлении. С упадком вассалитета после 1300 г. западный лен превратился в прямую собственность своего держателя, а развитие торговли и промышленности создало дополнительный источник богатства в форме капитала. В начале нового времени большая часть богатства на Западе постепенно сосредоточилась в руках общества, что сильно придало ему весомости в отношениях с короной; в России же корона, так сказать, экспроприировала общество. Именно это сочетание самодержавной политической власти с почти полным контролем над производительными ресурсами страны сделало московскую монархию столь могущественным учреждением.

Чтобы довести до конца процесс экспроприации, оставалось еще разделаться с боярами, владевшими крупными вотчинами в центральных областях Московии. Это сделал Иван Грозный. Царь этот безусловно страдал психическим расстройством, и было бы ошибкой приписывать рациональную цель всем его политическим мероприятиям. Он казнил и пытал, чтобы изгнать обуявших его духов, а не из намерения изменить направление русской истории. Однако вышло так, что люди, стоявшие у него на дороге, более всего мешавшие ему и доводившие его до приступов слепой ярости, принадлежали к родословным фамилиям, владевшим вотчинами в Москве и ее окрестностях. Уничтожив такое их множество, Иван без всякого на то умысла изменил соотношение сил в русском обществе и наложил глубокий отпечаток на его будущее.