Читать книгу - "Верлен - Пьер Птифис"

Верлен не ошибся, ему писал Бретань, но в конверт был вложен еще один листок, исписанный незнакомым убористым почерком. Внизу стояла подпись: Артюр Рембо. Это была долгая и страстная исповедь молодого человека, который в отчаянии рассказывал о своей жизни в Шарлевиле, жаловался на то, что никто не в состоянии понять его стремление стать поэтом. Его мать, вдова, давала ему деньги только на оплату места на воскресной мессе. Он решил покинуть ее навсегда и поселиться в Париже, единственном городе, где он сможет писать стихи. Он просил о срочной помощи одинаково любезно и настойчиво, обещая быть «менее назойливым, чем Занетто»^[181]. К письму прилагались стихи, странные, то пронизанные нежностью («Завороженные»), то исполненные горечи («Украденное сердце»), то реалистичные («Таможенники»), то с налетом мрачной патетики («Сидящие», «Приседания»), Настоящий Гойя в стихах!

Верлен ответил не сразу. Стихи Рембо потрясли его, но ему необходимо было немного выждать, вновь перечесть их, показать друзьям, чтобы не поддаться внезапному увлечению.

К тому же его огорчало то, что, как бы ему ни хотелось помочь молодому поэту, прозябающему в своей провинции, он не мог этого сделать. Где его поселить, ведь у него самого нет дома, и откуда взять денег, ведь он без работы.

Через несколько дней он получил новое письмо, еще более волнующее: скорее! На помощь! Он гибнет. Мать решила отправить его в пансион, а учебный год начнется очень скоро! Он уйдет пешком, он будет делать что угодно, чтобы выжить, но работать не станет, нет, никогда! К новому письму были приложены еще три стихотворения, полные черной ненависти и жгучей ярости: «Мои возлюбленные малютки», «Париж заселяется вновь» и «Первое причастие».

Леон Валад, Шарль Кро, Филипп Бюрти, Альбер Мера и Эрнест д’Эрвильи не могли решить, восхищение или отвращение вызывают у них эти стихи: подобное нагромождение прекрасного и отвратительного приводило их в замешательство.

— Это новый Бодлер, только еще более необузданный. Он должен быть здесь, с нами, — решили те, кто увлекся творчеством нового поэта.

— Он меня пугает, — признавался Мера, и многие с ним соглашались.

Тогда наконец Верлен ответил молодому человеку. В стиле письма чувствуется восхищение, почти экстаз: «Я будто заразился вашей ликантропией»^[182]. Он видит в Рембо нового Петрюса Бореля, автора «Аморальных сказок ликантропа», которые Верлен прочитал в восемнадцать лет и которые произвели на него неизгладимое впечатление^[183]. «Я чувствую, вы во всеоружии», — добавляет он, намекая на то, что, как новичку на литературном поле боя, Рембо придется сражаться за достойное место. Верлен сообщает, что занимается всем необходимым для переезда Рембо в Париж и обещает в скором времени вызвать его.

Г-жа Моте не возражала против того, что странный поэт некоторое время поживет у нее в доме, по крайней мере до тех пор, пока он не найдет себе жилье. Она позволила отдать в его распоряжение «бельевую» на третьем этаже, по соседству с комнатой Шарля, которая уже служила убежищем для иных его друзей, испытывавших временные затруднения с жильем.

Наконец торжествующий Верлен пишет: «Приезжайте скорее, дорогой друг, вас ждут с нетерпением». К письму прилагались деньги на дорогу, собранные общими усилиями членов кружка «Озорных чудаков»^[184]. Рембо ответил, что выезжает.

В назначенный день и час, в середине сентября, Верлен и Шарль Кро отправились встречать поэта на Восточный вокзал (в то время Страсбургский), но ни один человек не походил на юного поэта, каким они его себе представляли.