Читать книгу - "Роман Абрамович. Как стать миллиардером - Александр Немиров"

Внутреннее убранство являло собой невиданное ассорти из бесценных живописных полотен Рембрандта, Гейнсборо и других художников, античных статуй, гобеленов, английской мебели периода Реставрации, книг, георгианского серебра («Уильям Рэндольф загнал рынок в угол», — заметила Гедда Хоппер) и драгоценных ювелирных изделий, как античных, так и современных… Поодаль от главного дома, за великолепными садами, где, как писал фотограф Сесил Битон, «цветы казались неправдоподобными в своем упорядоченном изобилии», стоял греческий храм. Перенесенный со своего первоначального места, он служил фоном открытому плавательному бассейну… За теннисными кортами и полями для игры в поло находился зверинец, появившийся в 1926 году. В нем содержались триста диких животных и тысяча пятьсот птиц — каждый из них обладал правом постоянного хождения по территории, на что повсеместно указывали напоминающие знаки для тех, кто проезжал на автомобиле по дороге к замку».

* * *

Заслуживают внимания предпочтения семьи Ротшильдов, чье состояние увеличивалось на протяжении более двух столетий и сейчас оценивается в 1,7 триллиона долларов. Один из патриархов этой семьи Ги де Ротшильд описывает свои вкусы в области жилища, представляющие собой утонченную тягу к поистине королевской роскоши. Он оставил своей родственнице Алике парижскую резиденцию и поместье в Ре и вместе со своей женой Мари-Элен нашел себе полный истинно парижского шарма особняк на улице Курсель, когда-то принадлежавший принцессе Матильде, прославившейся своим меценатством в эпоху Второй империи.

Ротшильд вспоминал:

«Ре я покидал с сожалением, так как всегда обожал Нормандию. К тому же меня безумно трогал какой-то особый романтический дух этого поместья. Но, к счастью, на центральном паддоке конюшен Мотри, в трех километрах от Довиля, располагался замок XV века, когда-то принадлежавший одному из герцогов Нормандии.

При моем отце этот замок стоял практически заброшенным, иногда там жил наездами ветеринар. И хотя замок был не в очень хорошем состоянии, он на самом деле был подлинным сокровищем Ренессанса, сокровищем с двумя гранями: одна — со старинным коломбажем, другая — из древних камней, где в центральной зале хорошо сохранился потолок эпохи, каждая деревянная балка которого заканчивалась раскрашенной скульптурной головой одного из герцогов Нормандии. Там были представлены все герцоги Нормандии. Я решил реставрировать замок и занялся организацией серьезных работ и посадкой деревьев. Мари-Элен взяла в руки руководство всем декором замка.

Если бы не Феррьер, я, конечно же, проводил бы все свои уик-энды в Нормандии и никогда бы не стремился к тому, чтобы иметь поместье в Иль-де-Франсе.

Но Феррьер был, он существовал.

Вернее, он существовал когда-то. Вот уже двадцать лет в замке никто не жил. Понятно, как быстро заброшенный дом приходит в упадок… и Феррьер скоро получил прозвище «замок медленной смерти», как окрестил его один из старых слуг моих родителей. Так как мы с Мари-Элен были еще в ту пору «бродячей парой» — так прозвали нас наши друзья, ибо мы еще не успели закончить реконструкцию Мотри и купить особняк на улице Курсель, — мне пришла в голову идея: а что, если восстановить часть замка Феррьер для уик-эндов?.. В 1959 году, ровно век спустя после церемонии открытия замка моим прадедом, Феррьер возродился. Мы отпраздновали это новое рождение пышным балом. Тема родилась сама собой: замок Спящей Красавицы.

Шестиэтажный особняк Романа Абрамовича в Нью-Йорке

Гости входили в ворота и попадали в густой лес, пройдя который, они оказывались в парке. Здесь перед ними представал замок. Он слабо мерцал в ночи, загадочный и призрачный. Огромные паутины гигантскими серебряными нитями свисали с крыш. По озеру скользил призрачный корабль, он плыл в полной тишине, без экипажа, надувая свои паруса ветром далеких эпох.

И вдруг, словно по мановению волшебной палочки, замок проснулся от своего векового оцепенения: в окнах зажглись канделябры, зазвенела музыка, показались танцующие пары… На рассвете никто не хотел уходить, пришлось импровизировать для гостей завтрак».

* * *

Через несколько лет Ги Ротшильд расстался с замком Феррьер и приобрел роскошный и престижный замок Ламбер в Париже. Он хорошо знал роскошный особняк Ламбер благодаря тому, что его близкий друг Алексис де Реде снимал большую часть этого дворца. Он тридцать лет занимал в нем этаж, на котором находились самые пышные и роскошные залы и знаменитая Геркулесова галерея. Он занялся тщательной реставрацией этого архитектурного памятника, вернув жизнь его залам, реставрируя старинные полотна и занимаясь поисками утраченных картин и элементов декора. Так как некоторые панно из особняка Ламбер оказались в Лувре (например, панно из «Амурного кабинета»), то он заменил их на другие панно той же эпохи.

«“Это — дворец для короля, который смог бы стать философом”, — как-то написал Вольтер, живший одно время в этом дворце. Но я не был, — отмечает Ги де Ротшильд, — ни королем, ни философом!

Конечно же, во дворце Ламбер часто играл Шопен. И может быть, именно здесь он написал какие-то свои баллады или вальсы, посвященные моему прадеду или его дочери Шарлотте, единственной дочери Джеймса, которая была одной из лучших учениц Шопена… И несомненно, мои предки протежировали Шопену, принимали его, помогли ему завоевать популярность и славу во Франции…

Как известно, дворец Ламбер является одним из сокровищ архитектуры классицизма. Он построен гениальными создателями Версаля: Ле Во, Лебреном и Ле Сюером.

Квадратное здание имеет внутренний центральный двор и простирается на северо-восток одним из своих крыльев, выходящих на стрелку острова Сан-Луи, как нос корабля. Таким образом, оно выходит одной стороной на Сену, а другой — на сад во французском стиле. Парадные залы дворца, расположенные в обоих его корпусах, обрамляющих этот сад, занимают два этажа. …Знаменитая Геркулесова галерея, названная так, потому что Лебрен изобразил на ее плафонах подвиги Геракла, и прилегающие залы были отреставрированы… Убранство салонов полностью соответствовало тем предметам искусства и старины, которые должны были там разместиться. Каждый предмет коллекций нашел во дворце Ламбер свое место, будто всегда и находился там».

* * *

Одним из мировых центров современной финансовой элиты является район Уолл-стрит, значимость которого в начале XX столетия выросла с ростом экономики Америки, притоком инициативных иммигрантов, которые сумели благодаря соединению своей предприимчивости, дешевой земли и возможностей нового континента обеспечить высокую прибыль компаний и корпораций. В начале XX столетия Уолл-стрит больше походила на пристанище спекулянтов, нежели на солидное «место мобилизации рискового капитала для предпринимателей». Надо заметить, что недавно она вновь вернулась к этой традиции. В конечном счете все это обернулось Великой депрессией в начале XX века и глобальным финансово-экономическим кризисом в XXI столетии.