Читать книгу - "Разделенный город. Забвение в памяти Афин - Николь Лоро"

Итак, после греков дело кажется решенным: точно слаженное соединение каждого гражданина со всеми другими, политическая общность – это связь, образующая единство города. Это должна быть очень крепкая связь, ведь она является тем же, чем для несущей конструкции являются опоры: «это все равно как если бы удалили внутренние основы возведенного строителями здания… при ниспровержении древних оснований обваливается и все позднейшее великолепное здание»^[270]. Это очень крепкая связь или очень прочная ткань, как в платоновском «Политике», одним словом, symplokē – нечто вроде совершенного сплетения. И необходимо день за днем связывать, стягивать, плести и налаживать гражданский мир, поскольку ему всегда угрожает разрыв: малейшее ослабление узла, малейшая прореха в ткани – и вот уже разверзается трещина, разделяющая город. Конец Единого, взрыв, возвращение к множественности: катастрофа. Поэтому, чтобы отбросить даже мысль о ней, будут еще сильнее крепить связь общности, – дабы не случилась распря (diaphorá), через которую проникают ненависть и stásis^[271].

Эта связь выражается именно на платоновском языке, поскольку, когда речь заходит о природе политического, классическая Греция является платоновской^[272] в своих наиболее расхожих убеждениях; напротив, чтобы выразить ужас разрыва, следует воспользоваться эмпедокловской лексикой разделения, согласно которой, переворачивая великий закон Дружбы, Эрида – раздор, разрубающий все существа посередине, – раскалывает любое целое на две части^[273]. Но я сейчас не буду развивать жест Единого и Многого: он слишком легко узнаваемый и чересчур признанный, короче говоря, образцово-назидательный. Я бы предпочла говорить на более тайном языке, все еще греческом, хотя и не платоновском: языке, на котором битву завязывают точно так же, как и союз^[274]. Язык, на котором примирение выражается в виде разрыва связи. Язык, возможно, куда меньше пребывающий «в мире самим собой»^[275], чем того хотелось бы грекам.

Lýō: «я развязываю». Не существует такой связи, которую нельзя было бы подвергнуть этой операции, начиная с социальной связи. Таким образом прерывают собрания или разрывают соглашения; а еще – ниспровергают демократию. Поэтому, в полном согласии с ортодоксией, поэтическим именем для гражданской войны у Алкея или Пиндара служит lýē, «развязывание»^[276]: stásis действительно является разлагающим принципом. До этого момента ничего нового.