Читать книгу - "Дядя Джо. Роман с Бродским - Вадим Месяц"

В день закрытия фестиваля у Славы Курицына случился день рождения, и мы продолжили возлияния на моей блат-хате. Ксения сразу после концерта улетела в Каролину. Мы проводили ее до такси и принялись за контрафактный «Абсолют». По требованию именинника закусывали лепестками белых роз. На всякий случай я купил колбасы и хлеба. Джонни спустился со второго этажа посмотреть на цвет российской словесности. Он поднял тост за дружбу народов и слияние культур, но на прощание напомнил:

— Только не Люси. Чтобы ноги ее здесь не было.

В слияние культур он не верил. Считал существование российской державы ментальным и географическим недоразумением. Ушел, даже не попробовав вкуса розы.

Мою террористическую квартиру на Джефферсон-стрит я обставлял тем, что бог пошлет. Стол, несколько стульев и комод мне одолжил Норман, пожилой еврей из Стивенса, с которым когда-то работал Эрик. Норман недавно побывал в России. Посетил Эрмитаж и переспал с русской проституткой. Ценой за услуги остался недоволен, но народу, вставшему на путь демократии, решил помочь. Эрик считал, что Норман теперь звонит мне каждый день и спрашивает, как поживают его стол и стулья. Я ухмылялся. Опись Норман действительно провел детальную. Включил пепельницу, сковородку, кастрюли. Посуда была старой и проржавевшей, и я решил, что могу позволить себе купить новую. Раскладушку я приобрел в комиссионке. Вторую — нашел на улице. С улицы притащил и большой двуспальный матрас, который положил на эти раскладушки, сделав себе обширное ложе для приема дам. Стены украсил портретом классика американской поэзии Ральфа Уолдо Эмерсона и фотками моделей, вырванными из журнала Vogue. Линда Евангелиста с сигаретой, молоденькая Жюльет Бинош, групповой портрет голых манекенщиц Хельмута Ньютона «Они идут», который я купил в Виллидже.

Притащил с улицы старинный пузатый телевизор, похожий на аппарат из старого диснеевского мультфильма. Когда включил его впервые, увидел черно-белого Жириновского. Тот был с визитом в Штатах и вещал нечто пугающе непотребное. Россия в те времена играла немалую роль в американском сознании. Ельцин поздравлял меня с Новым годом по одному из публичных каналов, люди в супермаркетах утверждали, что русские мигранты лучше гватемальских. О научных связях и говорить нечего. На них я строил свою финансовую карьеру. Мы обгоняли американцев в области сильноточной электроники. Этим было глупо не воспользоваться. Пока что я не стал миллионером, но обзавелся креслом-качалкой и набором трубок. Пальмой в горшке. Комодом для постельного белья. Торшером. К тому времени у меня была довольно приличная обстановка. Кроватей не хватало, и впоследствии мы с гостями спали на кухне и в спальне, завернувшись в газеты.

Курицын в 90-х придумал «русский постмодернизм». Вел за него войну без щита и забрала. В Хобокене мы эту тему не поднимали. Пили водку и ели розы.

— Твою Америку надо отменить, — говорил Слава. — Тупиковая ветвь цивилизации.

— А куда мы будем ездить в гости? — трубил Ваня Жданов.

— Пойдемте знакомиться к Люси. Старик не зря так ее рекламирует.