Читать книгу - "Воспоминания. Время. Люди. Власть. В 2 книгах. Книга 1 - Никита Хрущев"

Однажды, когда мы с Маленковым отдыхали в Крыму, я предложил ему поехать в крымские колхозы, но не в виноградные Южного морского берега, а в степные, где и зерно производят, и сады выращивают. Он согласился. Мы приехали в какой-то колхоз, побеседовали. Один колхозник стал хвалить упомянутые решения пленума ЦК, но потом сказал так: «Запоздали вы со своим решением, вот если бы вы его пораньше приняли». «А в чем дело?» – не понял я. «Да перед самым пленумом я вырубил все свои фруктовые деревья на приусадебном участке. Тогда нас налог душил. Теперь налог сняли, был бы мне доход. Ладно, посажу новые». Он говорил о персиковых деревьях, очень выгодных.

После пленума я принимал секретарей местных партийных комитетов. Поговорил и с казахами, с секретарями обкомов. От них я узнал, что в республике имеются большие резервы по распашке земель. Земли хорошие. В некоторые удачные в климатическом отношении годы они получали по 20, а то и 30 центнеров пшеницы с гектара. И таких земель у них было очень много. Конкретно они назвать не могли, потому что эти земли не обмеряны. Тогда я поговорил с секретарем Центрального Комитета компартии Казахстана Шаяхметовым^[888]. В ЦК он пришел из органов внутренних дел. Сам казах, он, безусловно, знал свой родной край. Я допытывался: какое количество земель находится в распашке? Какие площади пригодны под распашку, но не распахиваются? Какие там снимают урожаи? Каковы перспективные возможности земель, которые могут быть распаханы? Из беседы с ним я понял, что он со мной говорил неискренне, занижал возможности и доказывал, что земель, пригодных к распашке, там очень мало или даже совсем нет: все уже распахано, перспективы отсутствуют. Какие-то площади распахать можно, но не столько, сколько стране нужно. Не помню, на какой цифре он остановился: что-то в пределах трех миллионов гектаров. Конечно, это тоже большая площадь, но не та, которая нам требовалась. Однако я и ей был рад. Если ее засеять пшеницей и получить по пять центнеров с гектара, то это полтора миллиона тонн товарного хлеба. Если даже один миллион тонн соберем, это составит примерно 60 миллионов пудов. По тем временам довольно ощутимая прибавка в закрома.

Я больше полагался на мнение секретарей обкомов и критически отнесся к его мнению. Не потому, что я знал, что Шаяхметов по существу не прав. Нам позарез требовалось расширить пахотные земли, и я искал к тому возможности. А секретари обкомов именно эту возможность мне подсказали. Я больше полагался на них, они детальнее знали состояние дел и убедили меня в том, что такая возможность в Казахстане имеется. Конечно, существовал определенный риск. Урожай в Казахстане особенно зависит от метеорологических условий, как от зимних осадков в виде снега, так и от летних в виде дождя. В большей же степени он зависит там от летних осадков. Но риск этот оправдан, потери от засухи компенсируются зерном, получаемым в благоприятные годы.

Затем работники Министерства сельского хозяйства и Госплана представили сведения о наших возможностях в других районах страны. На Алтае, в Оренбургской области, иных регионах имелись большие площади, занятые под пастбища, которые никогда не распахивались. Был подготовлен цифровой материал, который подавал надежды. На сентябрьском пленуме встал вопрос не только о целинных землях. Тогда же решали проблемы заготовок, цен, другие актуальные для села вопросы. После смерти Сталина люди получили возможность свободнее высказывать свои мнения, стало легче изыскивать возможности экономического стимулирования производства. И мы договорились об увеличении оплаты труда в сельском хозяйстве, чтобы материально заинтересовать людей.

Вскоре после этого пленума приняли решение о первом этапе освоения целинных земель, сначала до восьми миллионов гектаров. Эту цифру мы изыскали с помощью секретарей обкомов партии, хотя Шаяхметов продолжал отстаивать меньшую цифру. Я потом проанализировал его позицию и понял, что он знал о всех возможностях Казахстана. Почему же секретари обкомов заняли другую позицию? У меня сложилось впечатление, что здесь имели место политические, точнее, националистические мотивы. Шаяхметов понимал, что если увеличить площади под зерно, то обработать их казахи сами не смогут. В Казахстане жило много людей других национальностей, главным образом украинцев и русских. Он понимал, и никто этого и не скрывал, что придется звать на помощь добровольцев, желающих поехать на освоение целинных земель. Мы-то были уверены, что их найдется нужное количество, а он этого вовсе не хотел, ибо тогда еще сильнее снизится удельный вес коренного населения в Казахстане. Секретари же обкомов, как коммунисты, смотрели на этот вопрос с более правильных позиций, не отрывая интересов казахского народа от интересов всех советских людей.

Когда началось освоение целины, пришлось Шаяхметова заменить. Пленум ЦК Компартии Казахстана выдвинул на его место в 1954 году Пономаренко^[889], который имел большой опыт государственно-партийной работы в Белоруссии и в масштабе всей страны. Пономаренко не только хорошо знал сельское хозяйство, но и имел также широкий политический кругозор. Вторым секретарем ЦК КП Казахстана выдвинули Брежнева^[890], раньше работавшего секретарем ЦК Коммунистической партии Молдавии. Так мы укрепили руководство Казахстана, исходя из того, что там предстоит большая работа. Нужно было выдвинуть людей, обладавших соответствующими размахом и подготовкой. Ведь Казахстан – очень большая республика. Впрочем, его возможности и сейчас далеко не исчерпаны.

Встал вопрос, каким способом привлечь людей на целинные земли? Имелся опыт столыпинского правительства при царе. Оно тоже занималось заселением свободных сибирских и казахских земель. Переселенцы получали льготы по налогам, а переезжали за свой счет. В наше время об этом не было даже речи, людей поднять с семьями невозможно, тем более за свой счет. Земля давно потеряла ценность в глазах крестьян. Собственность на нее отменили, земля превратилась в национальное достояние. Естественно, люди за свой счет не поедут ни на какие земли. Сняться с обжитого, оставить погосты и уехать неизвестно куда? Мы таких надежд на крестьян не питали, считая, что это нереально. Переселение за счет средств государства было единственной возможностью.