Читать книгу - "Честь самурая - Эйдзи Есикава"

Когда крестьянам задали вопрос, известно ли им что-нибудь о появлении людей Куваямы в окрестностях Сидзугатакэ, они ответили, что несколько минут назад князь Куваяма Сигэхару со своим войском выступил из крепости в Сидзугатакэ и помчался по горной дороге по направлению к Киномото.

Услышав это, Нива был потрясен. Он прибыл с войском, готовый, рискуя жизнью, поддержать союзников, а войско Накагавы уже уничтожено до последнего человека, и войско Сигэхару, бросив позиции, пустилось в бегство. Какое постыдное поведение! О чем они думают? Ниве стало даже чуть жаль трусливого Сигэхару.

— И все это произошло, вы говорите, только что? — переспросил он крестьян.

— Они успели отъехать отсюда не больше чем на половину ри, — ответил один.

— Иноскэ! — крикнул Нива. — Догони корпус Куваямы и переговори с князем Сигэхару. Скажи ему, что я прибыл и что мы с ним вместе сумеем защитить Сидзугатакэ. Скажи, чтобы он возвращался немедленно!

— Слушаю и повинуюсь.

Иноскэ хлестнул коня и помчался по направлению к Киномото.

Куваяма Сигэхару на протяжении дня дважды, трижды пытался убедить Накагаву Сэбэя отступить, но не оказал ему помощи и сам пал духом под неудержимым натиском войска Сакумы. Как только он услышал, что все воины Накагавы погибли, то оставил последние колебания и, стремясь прорваться в лагерь могущественных союзников, бросил Сидзугатакэ — без единого выстрела, без единого взмаха меча. Думая только о себе и о спасении, он ударился в бегство.

Сигэхару намеревался соединиться с союзниками в Киномото и дождаться там дальнейших распоряжений Хидэнаги. По дороге его догнал человек клана Нива с докладом о неожиданном подкреплении. Обретя былую смелость, Сигэхару развернул и остановил войско и повел его назад, в Сидзугатакэ.

Тем временем Нива сумел воодушевить местных жителей. Поднявшись на вершину Сидзугатакэ, он соединился с Куваямой Сигэхару и его войском.

Первым делом Нива написал и отправил письмо Хидэёси в Мино, извещая, что события приняли опасный поворот.

Войско Сакумы на горе Оива разгрузило обоз. Сакума, убежденный в своей победе, устроил двухчасовой привал, начиная с часа Лошади. Долгое и яростное сражение, а главное, изнурительный ночной бросок утомили воинов — после этого им было необходимо отдохнуть. Утолив голод и жажду, они вновь воспрянули духом; зазвучали вольные разговоры, исчезла усталость, следы вражеской крови на одежде и оружии пьянили и возбуждали вышедших из боя людей.

От отряда к отряду в выкриках военачальников полетел приказ главной ставки:

— Спать! Всем немного поспать! Неизвестно, что ждет нас ночью.

По небу плыли летние облака, из-за деревьев доносилось пение первых цикад. Ветер, веявший с гор от одного озера к другому, приносил приятную свежесть, и воинов, насытившихся и утомленных, начало клонить ко сну. Обхватив руками ружья и копья, они опустились наземь.

В тени деревьев сон сморил и лошадей. Даже военачальники, прислонившись к стволам или присев на пни, забылись недолгим сном.

Было тихо. Такая тишина наступает только после яростного сражения. Лагерь врагов, безмятежно спавших до рассвета, был сожжен дотла, все его обитатели превратились в мертвецов, трупы их лежали в густой траве. Стоял ясный день, однако казалось, будто в воздухе витает дыхание смерти. В полной тишине несли службу лишь часовые, остальных охватило забытье.

В тени навеса безмятежно и сладко храпел предводитель дерзкого воинства — Сакума Гэмба. Неожиданно поблизости послышался топот нескольких коней. Воины при оружии и в доспехах бросились к временной ставке. Приближенные, спавшие в шатре около Гэмбы, сразу проснулись и выглянули наружу.

— Кто там? — крикнул один из них.

— Мацумура Томодзюро, Кобаяси Дзусё и лазутчики.

— Войдите.

Лазутчиков в шатер пригласил сам Гэмба. Внезапно проснувшись, он в недоумении озирался, хлопая красными от недосыпа глазами. Похоже, перед тем, как ненадолго заснуть, он успел крепко хлебнуть сакэ. Большая красная чашка из-под коварного напитка валялась опрокинутой возле его походного стула.

Мацумура опустился на колени у входа в шатер и доложил, что ему с товарищами удалось разузнать.

— На горе Ивасаки не осталось ни одного вражеского воина. Мы остерегались, что они, убрав знамена, затаятся и устроят засаду, поэтому все тщательно оглядели. Но их предводитель Такаяма Укон со всеми воинами ушел на гору Тагами.

Гэмба радостно хлопнул в ладоши.

— Бежали, как зайцы! — Рассмеявшись, он победоносно глянул на подчиненных. — Он говорит, что Укон бежал! Должно быть, легкие у него ноги! Славно! Славно!

Он вновь расхохотался. Его крупное тело колыхалось от безудержного хохота. Не совсем протрезвев после выпитой перед сном победной чашки, он продолжал смеяться и никак не мог умолкнуть.

Как раз в это время вернулся гонец, ездивший в ставку Кацуиэ с докладом о достигнутых успехах. Он привез новые распоряжения Кацуиэ.

— Замечены ли передвижения вражеского войска в окрестностях Кицунэдзаки? — осведомился Гэмба.

— Все как обычно. Князь Кацуиэ пребывает в превосходном расположении духа.

— Могу себе представить, как он радуется.

— Да, он чрезвычайно доволен.

Гэмба продолжал расспрашивать вестника, не давая тому времени даже смахнуть дорожную пыль с лица.

— Когда я подробно пересказал ему события нынешнего утра, он сказал: «Вот как? Что ж, это похоже на моего племянника».

— Что насчет головы Сэбэя?

— Он тщательно осмотрел ее и сказал, что убежден: это Сэбэй. Окинув взглядом присутствующих, он добавил, что это послужит добрым предзнаменованием к начатой войне, и его настроение стало еще лучше, чем прежде.

Гэмба и сам был настроен превосходно. Услыхав, как обрадовался его успехам Кацуиэ, он возликовал и захотел немедленно поразить дядюшку еще большими подвигами.

— Подозреваю, властителю Китаносё еще неведомо, что мне в руки упала и крепость на горе Ивасаки, — рассмеялся он. — Слишком малыми успехами он довольствуется, чересчур бурно радуется мелким удачам.

— О падении Ивасаки ему доложили в последние минуты перед моим отбытием.

— Выходит, не нужно отправлять ему еще одно донесение?

— Если только о крепости на горе Ивасаки, то не стоит.

— К завтрашнему утру я захвачу и Сидзугатакэ!

— Князь говорил и об этом…

— Что?

— Князь Кацуиэ предостерегает, чтобы вы, в опьянении одержанной победой, не начали считать врага чересчур слабым. Просчет может обернуться серьезной бедой.

— Вздор! — рассмеялся Гэмба. — От одной победы я не опьянею. Я снова одержу верх!

— Князь Кацуиэ напоминает также, что вам еще перед отбытием из Китаносё было строжайше предписано обеспечить безопасный отход, как только вы глубоко вторгнетесь во вражеские тылы, и не задерживаться в расположении противника слишком долго. Сегодня он вновь указал напомнить вам о необходимости скорейшего возвращения.