Читать книгу - "Советский Союз в локальных войнах и конфликтах - Игорь Попов"

25 октября 1949 г. МИД СССР объявил, что считает «невозможным дальнейшее пребывание в СССР посла Югославии К. Мразовича», а в ноябре потребовал выезда и поверенного в делах. С конца 1949 г. при формальном сохранении дипломатических отношений связи между СССР и Югославией оказались прерванными. Примеру Советского Союза последовали все страны народной демократии. На югославских границах с Венгрией, Румынией и Болгарией резко обострилась обстановка, участились пограничные инциденты.

Этот процесс сопровождался «войной нервов», в ходе которой в Коминформе открыто обсуждалась возможность партизанской войны против «клики Тито». Из-за множества пограничных инцидентов, которые стали происходить на югославской границе, угроза развязывания партизанской войны приобрела зримые черты. Нередко эти инциденты возникали из-за стремления югославских пограничников воспрепятствовать оттоку из страны просоветски настроенных беженцев, но были и провокации, особенно со стороны Албании и Болгарии. По утверждению Белграда, за 14 месяцев, прошедших после исключения Югославии из Коминформа, произошло 219 пограничных столкновений и 60 нарушений ее воздушного пространства.

К осени 1949 г., когда стало ясно, что конфликт приобретает затяжной характер, югославская сторона в свою очередь перешла к широкому политико-пропагандистскому наступлению. Она обвинила ВКП(б) в перерождении социализма в СССР в государственно-капиталистическую систему, в догматической ревизии марксизма-ленинизма, в бюрократизации партии и страны, в великодержавной, гегемонистской внешней политике, в агрессивном давлении на Югославию.

Москва вновь попыталась, теперь уже на территории Румынии, создать югославское правительство в изгнании. Однако эта попытка закончилась неудачей после того, как его предполагаемый глава был убит при невыясненных обстоятельствах на югославско-румынской границе. Методы расправы Тито со своими политическими противниками – и явными, и тайными – в немалой степени напоминали сталинские.

«Отлучение» Тито от социалистического лагеря Сталин посчитал недостаточным. Югославскую «крамолу» он решил использовать как повод для окончательного утверждения советской модели в восточноевропейских странах.

А политическая ситуация там была далеко не однозначной и почти повсюду отражала наличие двух тенденций. Одна была представлена так называемыми «москвичами», старой когортой сторонников СССР, а вторая – «националистами», выразителями интересов и стремлений тех кругов, которые отстаивали необходимость самостоятельного, независимого пути развития.

Политические противоречия существовали в руководстве болгарской и румынской партий. В Венгрии речь шла прежде всего о личном соперничестве.

Еще более открыто и остро обозначился после осуждения Тито политический конфликт в польской партии. Ее генеральный секретарь Гомулка проявил колебания в отношении сталинской модели социализма. Он исходил из того, что в ходе социалистического строительства необходимо полнее учитывать национальные особенности страны, и фактически отказался от проведения коллективизации в польской деревне. Такая позиция не была одобрена в Москве, ее не разделяло и большинство деятелей в верхах польской партии.

В конечном счете Гомулка пришел в столкновение с большинством других партийных руководителей, которые увидели в его позиции «явное сходство» с тезисами югославских лидеров. Гомулка, как и вся группа его сторонников, был снят с основных политических постов.

На фоне конфликта с Югославией в различных партиях развернулась острая внутриполитическая борьба, которая привела к трагическим судебным процессам, состоявшимся по команде из Москвы в период между июнем и декабрем 1949 г. В качестве обвиняемых на них фигурировали деятели коммунистического движения, занимавшие ранее самое видное положение в своих партиях. Помимо албанского деятеля Дзодзе, в этом положении оказались мадьяр Райк и болгарин Костов, вместе с каждым из которых на скамье подсудимых находились более или менее многочисленные группы предполагаемых сообщников. Эти процессы почти в точности копировали судебные процессы в СССР в 30-е гг. Организаторами и руководителями так называемых расследований нередко были советские советники, которые отвечали за свои действия не перед местными правительствами, а лично перед Л. Берией.

Центральным персонажем в некоторых политических процессах стал некий Ноел Филд, бывший американский дипломат, а одновременно – советский агент и участник Движения Сопротивления. Его объявили шпионом США. Возведение обвинений на Филда было нужно для того, чтобы бросить тень на все международные связи, которые в ходе антифашистской борьбы установились между Востоком и Западом Европы, а затем и для полного разрыва этих связей, включая и контакты между прогрессивными движениями. Следствием «дела Райка» во многих восточноевропейских странах стали массовые аресты коммунистов, которые в период нелегальной работы в Движении Сопротивления приобрели опыт борьбы в Западной Европе в составе единого антифашистского фронта. В обвинениях против Райка проект федерации, выдвинутый Димитровым, был представлен как план создания вокруг Югославии военного блока буржуазных государств, который бы «пользовался поддержкой Америки и был бы направлен против СССР». Идея приписывалась уже не Димитрову, который к этому времени умер, а Тито.

В конечном счете во всех восточноевропейских странах народной демократии утвердилась единая и единственная государственная идеология, официально; называвшаяся марксизмом-ленинизмом.

Зеркальная ситуация в отношении инакомыслия сложилась внутри самой Югославии.

Многие югославы, учившиеся или работавшие в Советском Союзе, автоматически приобрели ярлык «информбюровцев» или, другими словами, врагов Тито. Репрессиям подверглись даже те из югославских коммунистов, кто был женат на русских женщинах. Многих из них отправили в тюрьмы. По признанию Джиласа, министру внутренних дел Ранковичу неоднократно в 1949 г. приходилось выслушивать восклицания Тито: «В тюрьму его! Отправить в лагерь! Что же можно от него ожидать, если он выступает против своей партии?» Советских агентов нашли якобы даже в личной охране Тито. На допросах они «сознались», что существовал заговор МГБ «с целью уничтожения всех членов Политбюро из автоматов, когда они играли на бильярде на вилле Тито». Позднее Ранкович признал, что около 12 тысяч подозреваемых, причем во многих случаях безосновательно, были отправлены в специальный концлагерь на Голи Оток (Пустой остров).

Югославское руководство рассматривало в то время СССР в качестве серьезного источника опасности если не для самой Югославии, то уж по крайней мере персонально для Тито. И для этого были основания. В Москве всерьез приступили к подготовке физического устранения Тито. Готовилось сразу несколько операций по его ликвидации, в том числе и с участием советского агента-террориста Григулевича. Этот агент, принимавший участие в ликвидации Троцкого, выдвинулся на дипломатическом поприще в одной из латиноамериканских стран, стал ее послом в Ватикане и по совместительству – в Белграде. Благодаря своему положению Григулевич получил прямой доступ к Тито.

Рассматривая различные варианты покушения, в Москве остановились на довольно экзотическом: советский посол вручает Тито коробку с бриллиантовым перстнем. Как только Тито попытается вынуть перстень, сработает механизм с быстродействующим смертоносным газом. Расчет делался на то, что Тито примерит перстень уже после ухода гостя.