Читать книгу - "Инквизиция. Царство страха - Тоби Грин"

Угроза пыток часто приводила к признательным показаниям — например, в Сьюдад-Реале в 1483 г. (см. главу 1). Это приводило и к самоубийствам^[309]. Один из морисков заявил, что «что пытки инквизиции заставили его сказать то, что инквизиторы хотели услышать… Он испытывал перед инквизиторами такой страх, который намного превышал ужас перед всеми демонами ада, а Бог на небесах не имел такой власти, которой обладали они»^[310].

Более того, в XVI и XVII вв. страдали не только одни мориски. Во всей Португалии (в том числе в Эворе) пытали четверть тех, кого обвинили в содомии, включая двенадцатилетнего мальчика, изнасилованного сводным братом. Его истязали за совершенное «преступление», пытками вынудив дать признательные показания^[311].

Пытка была просто одним из аспектов судебного процесса, но не таким, которые множество людей считают отвратительным. Даже напротив, ее рассматривали в качестве полезного способа получения правдивых показаний.

Однако современники часто думали, что использование пыток инквизицией было значительно более суровым, чем в светских судах. Это продемонстрировало дело Лусеро и протесты из Кордовы. Летописец Эрнандо де Пулгар, секретарь католических королей, отметил: пытки, применяемые инквизицией, считались практически очень жестокими. Советник инквизиции, теолог и епископ Самора Диего де Симанкас (умер в 1564 г.) доказывал: инквизиторы должны чаще использовать пытки, чем остальные судьи, поскольку ересь запрятана глубоко, ее трудно доказать^[312].

В 1578 г. Франсиско Пенья отметил, что пытку инквизиторы зачастую использовали с самого начала, не ожидая получения других доказательств, хотя ее традиционно полагалась применять иначе (см. введение)^[313]. В других документах отмечалось: если для средневековой инквизиции перед переходом к пыткам были необходимы два доказательства, то в Испании «пытки стали совершенно произвольными. Судьи могли приказать применять их в любое удобное для них время»^[314].

Более того, физическое воздействие отличалось в испанской инквизиции не только философией применения. Гражданского судью наказывали, если в результате пыток заключенный умирал, терял конечность или другой орган. С инквизиторами дела обстояли по-другому^[315]. Существующее правило объясняет, почему гражданские судьи иногда не решались налагать самые суровые виды наказаний на обвиняемых^[316]. Зато инквизиторам предоставлялось большее количество форм пыток^[317].

Пытки с самых различных точек зрения стали важным оружием в арсенале инквизиции. Так обстояло, по меньшей мере, еще и в первой половине XVII века.

При использовании в соответствии с правилами инквизиции (но не произвольно, в манере Лусеро), пытку применяли к жертве в точно обусловленных обстоятельствах. Когда доказательство казалось веским, но не решающим, имелись основания подозревать, что признание не стало полным, заключенным давался шанс «очистить от греха» показания.

Поэтому пытки часто применяли к тем, кто уже сделал признание в своих «грехах», но оставались подозрения, что утаены имена подельников. После того как удавалось услышать одно имя, его использовали в качестве доказательства того, что, вероятно, утаиваются и другие имена. А значит, пытки могли продолжаться очень долго.

Существовало два главных инструмента пыток — дыба и вода. Имелось большое количество их вариантов. Для пытки на дыбе заключенному связывали руки на спине. Пытаемые, поднятые с пола, оставались в подвешенном положении на радость инквизиторам, словно зарезанные кролики, подвешенные, чтобы вытекала кровь. Время от времени их бросали на пол с небольшого расстояния.

Если заключенные не давали «правильных» ответов, то к ним иногда прикрепляли грузы, чтобы боль в суставах стала еще сильнее, а веревки на вывернутых запястьях врезались болезненнее и глубже.

Применение воды нашло более широкое распространение. Заключенного помещали на жесткое ложе (потро), помещая голову ниже ног. Горло и лоб надежно закрепляли металлической лентой. Конечности привязывали к потро веревками, которые врезались в плоть, а остальные веревки обвивали жгутами вокруг тела. Рот принудительно открывали, в горло вливали воду.

Не имея возможности дышать из-за воды в горле и чрезмерно раздутого живота, жертва задыхалась, ловила воздух ртом. А инквизиторы терпеливо требовали, чтобы была произнесена «правда».

Со временем методы пыток совершенствовались. К началу XVII века к пытке с помощью потро добавили трампа — отверстия в столе, куда просовывали ноги заключенного, крепко привязывая к столу. Деревянный стержень с намотанной веревкой помещали внизу под отверстием. Ноги пропускали через крошечные отверстия с помощью этой веревки, прикрепленной к пальцам и к щиколотке.

Каждый раз, когда веревку обматывали вокруг щиколотки, сделав один виток, она натягивалась, а ноги заключенного протаскивали дальше через отверстие.

Пять витков веревки вокруг щиколотки считали суровым наказанием. Но в Латинской Америке часто применяли эту пытку, делая семь и даже восемь витков. Некоторых морисков пытали, делая десять и более витков^[318].

Пабло Гарсиа, секретарь высшего совета (Супремы) в Мадриде, детально описал инструкции в 1591 г., давая советы, как инквизиторам следует выполнять процесс пытки какого-либо заключенного. Такой человек, как писал Гарсиа, должен получить предупреждение, в котором ему сообщают: он подозревается в том, что не сказал всю правду, а улики по этому делу показали ученым людям, находящимся в ясном сознании, что следует применять пытки.

Пытка, как полагали, сможет вызвать покаяние.

Затем Гарсиа сообщает, что инквизиторы должны читать следующую формулу перед началом пытки: