Читать книгу - "Великолепный обмен. История мировой торговли - Уильям Дж. Бернстайн"

Нет сомнения, что эти люди снимают сливки с торговли. Они понимают толк в коммерции. Они столь полно погрузились в ее звуки и гармонию, что Гуджараты говорят, что любая агрессия, связанная с торговлей, простительна. Повсюду гуд-жаратские порядки… Эти люди упорные, скорые на торговлю. Они ведут счета числами, как у нас, и такими же, как у нас, записями… В Камбее есть и купцы из Каира, и множество хорасанцев и гилянцев из Адена и Ормуза, все они прибыльно торгуют в морских городах Камбея… Те из наших, кто желает быть приказчиком и агентом, должны поехать туда и учиться, потому что коммерция — это отдельная наука, и благородное упражнение в ней не повредит, а лишь весьма поможет.

Португальцы XVI века были, наверное, самыми отъявленными шовинистами среди незваных гостей с Запада, прибывших в Азию и обе Америки. Замечание Пиреша, что его землякам есть чему поучиться у язычников Гуджарата, многое говорит о масштабах и хитроумии местной азиатской торговли.

Пиреш проработал в Индии не более девяти месяцев, прежде чем португальский повелитель Востока, Афонсу де Альбукерки, отправил его в Малакку, которая только что перешла к португальцам. Ко времени его прибытия Малакка была относительно молодым городом, туземные корни которого проглядывали сквозь чуть более чем столетие португальского завоевания. Около 1400 года индусский султан Парамешвара, местный правитель суматрского города Палембанг (на полпути между современным Сингапуром и Явой) бросил вызов индусскому правителю яванской империи Маджапахит и был вынужден бежать на север к Сингапуру. После завоевания Сингапура Парамешвара осел в Малакке, которая получила свое название от малайского слова «малака», что означает «скрывшийся беглец».

Маджапахиты под ударами мусульманских анклавов Явы и Суматры, разрываемые изнутри раздорами и коррупцией, теряли свое положение. Парамешвара оказался на своем месте в нужное время: умелый, настроенный на коммерцию и обладающий бесчисленными связями среди местных и иностранных торговцев в Палембанге и за его пределами. Более того, он теперь контролировал удобный естественный порт вне досягаемости раздоров Явы и Южной Суматры, но еще влияющий на пролив. То, что Парамешвара сконцентрировал свои торговые усилия на проливе, не было случайностью — он был одним из последних в роду князей морской империи Кривиджая. Из столицы в Палембанге эта империя некогда правила большой частью Суматры, Явой и Малайским полуостровом. Ее богатство и власть покоились на контроле над местной и внешней торговлей через пролив.

Наследники Парамешвары оказались столь же талантливыми, и Малакка вскоре стала одним из мировых торговых центров. В Средние века Малакка, расположенная в 130 милях к северо-западу от современного Сингапура, была тем, чем является Сингапур для современного мира — растущий пакгауз, доминирующий в одном из ключевых регионов мира. Как и нынешний Сингапур, Малакка соединяет Индию, арабский мир и Европу на западе с Китаем и легендарными Островами Пряностей на востоке.

Малакка ослепила Пиреша, виды, запахи и жизнь города явили ему образ земли обетованной. Пиреш, дотошный наблюдатель, обладал врожденным талантом к цифрам — редким среди колониальных чиновников того времени — и пониманием узких мест в торговле и политике. Хотя «Suma Oriental» вовсе не развлекательное чтиво, в тексте просматривается волшебное очарование Малакки в самый момент завоевания ее Португалией. Пиреш насчитал 84 разговорных языка в городе, мультикультурном, как Лондон или Нью-Йорк: