Читать книгу - "Апостол Павел - Ален Деко"

Нам захотелось увидеть Листру, на месте которой теперь стоит деревня Хатурсарай. Никаких следов от римской дороги. По мере того как мы к ней подъезжали, современная дорога извивалась все больше. От Листры остались лишь жалкие развалины, погребенные под землей. От этого города, основанного Августом в 6 году до н. э., сохранились лишь отдельные камни, фрагмент крепостной стены, а в нескольких деревенских дворах — саркофаги, используемые как лохани. Это большая и очень бедная деревня с саманными строениями под крышами из плетеных веток, обмазанных глиной. Крестьяне были удивлены, увидев нас. Ничто не напоминает здесь о Листре, где едва не погиб святой Павел.

В античные времена об этих местах высказывались неодобрительно. Не пощадил их Страбон: «Высокое и холодное нагорье, никакой тени, вода — большая редкость, а колодцы необычайно глубоки». Там, где паслись многочисленные стада онагров, воды не хватало до такой степени, что ее приходилось закупать на привалах. Цицерон, находившийся здесь в должности проконсула, отзывался о невежественном и диком местном населении с презрением. Несмотря на усилия римских ветеранов, Листра в то время, когда туда прибыли Павел и Варнава, являла собой всего-навсего искусственно разросшееся деревенское поселение, едва затронутое цивилизацией, облагороженное трудами новых поселенцев.

Как донести Благую весть до населения, не знающего ни греческого, ни латыни, ни еврейского? Но Павел и Варнава не отступили. Для начала они показывались на людях, так что местные жители привыкли видеть иноземцев. Появился интерес: а откуда они пришли? Когда Павел начал проповедовать, его приходили послушать, не понимая ни слова, но восхищаясь потоком слов и питающим эту речь пылом.

Среди немногочисленных слушателей однажды оказался калека, старавшийся не упустить ни звука таинственной речи. «В Листре некоторый муж, не владевший ногами, сидел, будучи хром от чрева матери своей, и никогда не ходил». Несчастный пожирал глазами Павла, который встретился с ним взглядом и увидел, «что он имеет веру для получения исцеления». Тогда Тарcянин устремил взор на калеку и громким голосом приказал: «Стань на ноги твои прямо» (Деян 14:8—10). Человек понял по интонации, что ему предлагают. Он подчинился. Он вскочил. И вот он уже идет!

Представьте себе изумление жителей Листры. Сбежался весь город, все были взволнованы. Каждый хотел посмотреть, дотронуться до исцеленного калеки. Один из почтенных жителей Листры, потрясенный больше других, сделал свой вывод из сотворенного на его глазах чуда. Он провозгласил на своем ликаонском наречии:

— Боги в образе человеческом сошли к нам!

Его слова точно передали то, что чувствовали люди, и их встретили с восторгом. Не теряя ни минуты, они определили, что это за боги. Варнава, который выше и телом крепче, — это, конечно, Зевс. Что же касается державшего речь Павла, то он, несомненно, Гермес — посланник богов Олимпа, которого римляне называют Меркурием. Опознав богов, они простерлись ниц и вознесли им молитвы. Даже жрец храма Зевса, построенного у ворот в город, признал в них небожителей. Он явился, потрясая венками и таща за собой волов. Сейчас же надо принести животных в жертву великим богам, почтившим город своим посещением! Потрясенные Павел и Варнава тщетно пытались понять смысл всей этой суматохи. Наконец они осознали, что происходит. Как могли принять их за богов, их, возложивших на себя обет нести слово истинного Бога! Видя, что их возражения никто не слушал, оба проповедника совершенно неожиданно для всех присутствующих разодрали на себе одежды — в античности этот жест всегда поражал окружающих:

— Что вы делаете? Мы — подобны вам! Мы, как и вы, люди!

В толпе нашелся кто-то, говоривший по-гречески. Он перевел слова Павла. Все замолчали.

«…Благовествуем вам, чтобы вы обратились от сих ложных к Богу Живому, Который сотворил небо и землю, и море, и все, что в них, Который в прошедших родах попустил всем народам ходить своими путями, хотя и не переставал свидетельствовать о Себе благодеяниями, подавая нам с неба дожди и времена плодоносные и исполняя пищею и веселием сердца наши» (Деян 14:15–17).

Павел действовал как стратег. Не имело смысла вести наступление на этих язычников, чья реакция была непредсказуема. Не стоило рисковать миссией. Поэтому Павел больше ничего не стал говорить. Лица собравшихся помрачнели, более того, на них появилось выражение недовольства. Как же были разочарованы обитатели Ликаонии! А проповедники едва убедили народ не приносить им жертвы и идти каждому домой.

Но диалог все-таки продолжился. Люди просили, чтобы им объяснили про этого живого Бога. Нашлись и переводчики. Понемногу Павел и Варнава овладели основными словами из языка Ликаонии. Число обращенных росло. Первыми за крещением обратились две женщины — Евника и мать ее Лойда. За ними последовал сын Евники — юноша по имени Тимофей, почти ребенок, воспитанный отцом-греком в лоне языка Перикла. Потрясенный речами Павла, Тимофей умолял взять его с собой. «Будь терпелив!» — Сказал ему Павел.

Слухи об успехах проповедников достигли Икония и поразили, словно удар хлыста, иудейскую общину, которая полагала, что избавилась от этих опасных болтунов. Иудеи Икония бросились в Листру, чтобы разъяснить простодушным жителям истину и положить конец фокусам самозванцев. Их гнев оказался заразителен: в мгновение ока настроения в Листре изменились. Особую злобу вызывал Павел: излечив калеку, чудодей заставил всех вступить на неверный путь! Павла схватили, Варнаву, рвавшегося ему на помощь, оттолкнули. Иудеи из Икония, по-прежнему терзаемые яростью, спросили, как собираются поступить с этим лже-Гермесом. Последовал недвусмысленный ответ:

— Побить камнями!

Как было Павлу в это мгновение не вспомнить о мученической смерти несчастного Стефана?! Как и Стефана, Павла выволокли за городскую стену и бросили наземь. Озлобленная толпа набрала камней, и град их обрушился на Павла. Когда жители Листры и иудеи, разбудившие их гнев, увидели, что Павел лежит бездыханный, они сочли его мертвым. Оставив недвижное тело лежать на земле, они покинули место казни.

Не дрогнувшие в своей новой вере первые из новообращенных в христианство прибежали к телу Павла вслед за Варнавой. Они склонились над ним и увидели, что сердце еще бьется, а голова цела. Судя по всему, серьезных ран он не получил. Выжить после побивания камнями — такого почти никогда не бывало. Неужели бросавшие камни сдерживали себя? Павлу необыкновенно повезло, к тому же происшествие еще раз продемонстрировало, сколько жизненной энергии крылось в этом тщедушном человеке. Утверждать, как это делает Лука, что на следующий день Павел вместе с Варнавой продолжил путь — значит не представлять реально, насколько серьезны раны, неизбежно полученные во время такой пытки. Чтобы дойти из Листры в Дервию, которая, как было намечено, должна была стать последним этапом их миссии, следовало пройти сто сорок километров. Невозможно осилить их человеку, пережившему побивание камнями. Надо полагать, что в Листре какая-нибудь семья из новообращенных дала Павлу приют, спрятала его и лечила. Через несколько дней Варнава, наверное, взял у кого-то тележку, устроил на ней Павла и с остановками довез до Дервии, где находилась римская колония. Там Павел выздоровел и начал проповедовать.