Читать книгу - "Занимательная медицина. Средние века - Станислав Венгловский"

* * *

Немало лекарей водилось также при многочисленных тогдашних монастырях.

Собственно, эти монастыри, как не раз уже отмечалось нами, и оказались тем промежуточным звеном, в котором сохранились еще накопленные в античности знания.

В монастырских стенах, в которых таились бесценные рукописи с медицинскими знаниями, зародился особый вид врачевания. Начиналось же все с того, что их обитатели, особенно в отдалении от крупных научных центров, предпочитали, не имея иной возможности, обходиться собственными силами. Они выделяли из своей среды какого-нибудь охочего собрата, который исполнял роль аптекаря, заодно и хирурга – цирюльника, как бы врача. Накопившийся опыт, почерпнутые из книг знания, – монах смело передавал своему преемнику, а тот – уже своему.

С течением времени деятельность монастырских врачевателей стала выходить за пределы обители. К ним, осененным сияющими над куполами крестами, начали обращаться не только местные жители, но и недужные люди более отдаленных земель.

Хотя папская булла, этакий специальный документ, строго – настрого запрещала монахам заниматься медициной, – однако, притом в глазах страждущих богомольцев, подобное занятие выступало в высшей степени богоугодным делом. И за что, по всеобщему мнению, было строго наказывать монаха, безвозмездно и христолюбиво помогавшего своему ближнему?

Отмечалось также немало случаев, когда на базе небольшой монастырской аптеки со временем появлялась даже больница, а врачами – целителями в ней становились все те же, выращенные домашних условиях, аптекари.

* * *

Как ни странно все это может прозвучать, но не упускали своих шансов также грозные на вид палачи, которых в средневековых городах, притом – во все времена, водилось в достаточном количестве.

Наблюдая за чужими мучениями, проводя привычные для себя истязания осужденных, палачи получали все более четкие и более представления об анатомии и функциях человеческого организма. Одним ударом топора или даже мощного кулака оглушали они любого, даже физически крепкого человека, причиняя ему невыносимую боль. При этом они постепенно усваивали также весьма радикальные средства, способные смягчить результаты собственного воздействия, – унять, скажем, любую боль. Палачи могли даже оживить свою жертву, после чего она обретала хотя бы временную возможность прийти в себя. После этого жертвы могли сознаться в содеянном ими преступлении, а то и не сознаваться ни в чем. Во всяком случае, все они были готовы к новым, невыносимым, порою, мучениям.

Поднаторевшие палачи со временем стали обзаводиться такой многочисленной клиентурой, что властям приходилось прибегать к решительным мерам, запрещающим вообще всякое подобное лечение.

Подражая лечащим палачам, быть может, – нечто похожее извлекали из собственного прошлого и старые, закаленные в сражениях воины, уцелевшие в пережитых ими жестоких сражениях. Они ворошили свой давний опыт, припоминали, как излечивали раны их боевые товарищи, и проникались неожиданным убеждением, что также имеют право на занятие довольно прибыльным делом врачевания.

* * *

Ну и, наконец, водилось также немало разного рода знахарей, чародеев, доморощенных лекарей, которые пользовали всех желающих зельем, порохом, умеренной диетой и прочим. Разумеется, все это – за более или менее сходную плату.

И, уж, конечно, в качестве врачевателей выступали сами аптекари. Они – то прекрасно понимали, что продавать лекарства, не сопровождая свое богоугодное занятие соответствующими указаниями по их применению, – просто даже бессмысленно. Данное обстоятельство уже само по себе толкало аптекарей к накоплению медицинских знаний, причем – любыми доступными им путями, в том числе и путем самообразования.

Аптек же, как правило, в эпоху средневековья насчитывалось в Европе немало, начиная с самых примитивных, мелких, едва обозначенных, которые имелись в домах обладателей более или менее заметных, богатых имений. Если же у собственника такого имения не отыскивалось специального человека, способного заниматься аптекарским делом вполне профессионально, – то помощь заболевшим клиентам, в таком случае, оказывала его супруга, дочь. Особенно, – когда эти женщины сами становились единоличными хозяйками всего своего имения.

Однако больше всего аптек насчитывалось в крупных городах, поскольку подобного рода заведения всегда представляли собою весьма существенные источники доходов.

Сами аптекари, которых тогда повсеместно называли фармакополой либо же апотекариусом (реже ароматариусом), – в большинстве случаев выступали прекрасными торговцами, имевшими прочные связи даже с самой отдаленной заграницей. Благодаря своим этим связям, они располагали большими запасами всяческих растений, порою – даже весьма экзотических, не имевших прямого отношения к остальным лекарствам.

В кладовках более или менее вместительных аптек, как правило, довольно быстро накапливались запасы различного рода благовоний. Там набиралось в избытке ладана, мирры, перца, шафрана, корицы, каштанов, миндаля, лавровых листьев, тростникового сахара (впрочем, иного тогда никто и не знал). В собственных лабораториях при аптеках все эти владельцы изготовляли не только обилие мазей или таблеток, но также и свечи (имеются в виду отнюдь не только лекарственные формы), различного рода напитки, настоянную на разных кореньях водку, даже просто хорошие вина. Последнее обстоятельство вызывало горячие протесты купцов, усматривавших в аптекарях весьма самых опасных для себя конкурентов.

На землях Восточной Европы, в Польше, которая представляла собою тогда весьма обширное государство, в Чехии, – дело вообще доходило до того, что аптека становилась скорее похожей на шинок, на какой-то несусветный кабак, куда постоянно собирались любители выпить и бесшабашно, весело погулять.

Власти употребляли массу усилий, чтобы навести в этой области какой-нибудь более приемлемый порядок, чтобы аптекари не занимались лечением, но только продажей лекарств, а хирурги, равно как и дипломированные врачи, не изготовляли их, но занимались только положенным им лечением, будучи всецело подчиненными главенствующему над ними врачу.

Кадры новых аптекарей готовили сами аптекари, путем индивидуального ученичества: мальчишка, принятый в качестве ученика, поначалу убирал помещения, затем вовлекался в процесс заготовки лекарственного сырья. Далее – он получал необходимые сведения по изготовлению лекарств, изучал разнообразные свойства их, пока, наконец, и сам не овладевал суммой потребных знаний и навыков, вошедших уже у него в привычку.

Аптекари, подобно врачам и хирургам, также создавали свои профессиональные объединения – так называемые аптекарские цехи. Если же они обитали в маленьких городах, где никак не набиралось потребного количества представителей данной профессии, то им приходилось присоединяться к другим цехам, чаще всего к позолотчикам, ткачам или малярам, поскольку именно в них и усматривали аптекари наиболее близких себе по духу и роду занятий людей.

* * *

Что касается монастырских аптек, то они отличались гораздо большей самостоятельностью, часто – специализацией и еще – наличием исключительно прочных ведомственных связей.