Читать книгу - "Романы Романовых - Михаил Пазин"

Петр I перед свадьбой не поскупился – дал Анне 200 тысяч рублей приданого и заключил с Фридрихом I договор, по которому король Пруссии обязался выдавать Анне по 40 тысяч рублей ежегодно в случае смерти мужа и бездетности. Свадьба состоялась 31 октября 1710 года. Жениху с невестой было в ту пору всего по 17 лет. На торжестве Петр лично разрезал своим кортиком два огромных пирога, откуда «появилось по одной карлице, превосходно одетых». Они тут же, на столе, исполнили изящный менуэт. (Позже этот эпизод вошел в книгу «Приключения барона Мюнхгаузена» как невероятная выдумка. Однако это была не выдумка, а правда.)

По случаю бракосочетания Анны пиры и торжества в Петербурге продолжались два месяца. Свадьбу сыграли в Меншиковском дворце – самом приличном здании новой столицы. На следующий день состоялась ранее невиданная церемония – под сурдинку сыграли свадьбу царского карлика Екима Волкова, для участия в которой со всех концов страны свезли более 70 уродов. Все гости покатывались со смеху, глядя на ужимки и кривлянья карликов и карлиц. Такие развлечения были вполне в духе того времени. Забегая вперед, скажем, что чем самостоятельная жизнь Анны началась, тем и закончилась – такой же шутовской свадьбой придворного шута Голицына, сыгранной в знаменитом Ледяном доме зимой 1740 года, в год смерти императрицы.

Естественно, по петровскому обычаю, не соблюдалось никакой умеренности в еде и питье. Фридрих-Вильгельм тоже был не дурак выпить, и в свои 17 лет был уже законченным алкоголиком. Вследствие свадебных излишеств он заболел – возможно, не выдержал «состязания» со своим новым родственником, Петром. Не обращая внимания на недомогание – ну, подумаешь, похмелье, – он выехал вместе с новобрачной в Курляндию. 10 января 1711 года Фридрих-Вильгельм неожиданно скончался на мызе Дудергоф. Прах герцога перевезли в Курляндию и там похоронили в родовой усыпальнице. Таким образом, Анна в свои 17 лет неожиданно оказалась вдовой. Но Петра I меньше всего волновали чувства Анны – ему даже было выгодно, чтобы на курляндском троне сидела его племянница, пусть и не наделенная реальной властью.

Так царевна Анна, теперь уже герцогиня Курляндская, осталась у разбитого корыта. Вся в слезах она вернулась в Петербург, недолго пожила в столице, потом погостила у своей матери в Измайлово, а уже летом 1712 года «добрый» дядюшка Петр I отправил ее обратно в Курляндию – пусть сидит там и представляет русские интересы в Прибалтике. Одно время Петр даже намеревался отправить туда и Прасковью с оставшимися дочерьми, но обошлось. Анне Ивановне разрешалось приезжать погостить к матери в Измайлово, но надолго задерживаться в России она не могла.

Анна оказалась в столице герцогства Курляндского городе Митаве (ныне Елгава, Латвия) одна, во враждебном окружении, фактически изгнанная из России, без чьей-либо помощи. Правда, поскольку она была абсолютно не годна к управлению не то что герцогством, но даже деревней, в помощники ей дали Петра Бестужева-Рюмина. Дядя умершего мужа Фридрих I сразу же забыл о своем обещании выплачивать по 40 тысяч рублей в год в случае смерти мужа, и она постоянно нуждалась во всем, даже в еде. Герцогиня вынуждена была писать униженные и заискивающие письма Петру и Екатерине с просьбой о помощи. Мать, царица Прасковья, хоть и не любила Анну, но все же помогала ей, чем могла, в том числе хлопотала о казенном «вспомоществовании». Анна неоднократно приезжала в Петербург и буквально попрошайничала, изо всех сил стараясь понравиться сильным мира сего.

Это был для нее самый тяжелый период жизни – одна, в окружении алчных остзейских баронов, она совсем не следила за собой. Полуодетая, нечесаная, она целыми днями валялась на медвежьей шкуре. Вот в этот момент Анна и сблизилась с единственным русским человеком в ее свите, гофмейстером Петром Бестужевым-Рюминым. Вернее, он воспользовался ее вдовьей слабостью, и, кстати сказать, обошлось не без взаимного удовольствия. Она была молода, и мужчина был ей просто необходим. Так Анна и Петр Бестужев стали любовниками. В 1712 году ей было 19 лет, а ему – 48, но, как говорится, любви все возрасты покорны. Итак, Петр Бестужев стал фаворитом Анны, вел все ее дела по управлению герцогством и представлял русские интересы в Прибалтике. Отметим, что подобным образом Анна Ивановна будет поступать и в будущем – заводить себе временщиков-фаворитов, чтобы они за нее управляли государством. А там хоть и трава не расти.

Впрочем, до этого было еще далеко. Пока любовники наслаждались друг другом, грянул гром. Как-то раз Анна Ивановна помогла бежать в Варшаву второй жене своего дяди, В. Салтыкова, с которой он плохо обращался. Как он узнал об интимной связи Петра Бестужева с Анной, остается загадкой (наверное, у нее были болтливые слуги), но в припадке злобы в отместку за помощь беглянке Салтыков рассказал об их связи царице Прасковье. Та, конечно, возмутилась и потребовала от Петра I удалить дочкиного «галанта» (так тогда завуалировано называли любовников) из Митавы. Но Петра I меньше всего волновали амуры племянницы – ему нужно было, чтобы Курляндия оставалась в зоне русского влияния, а осуществлять это влияние мог только Петр Бестужев. Так что требование царицы Прасковьи он проигнорировал, и Бестужев остался в Митаве.

В 1713 году Петр I отправил Бестужева в Гаагу, как было сказано в указе, для «присматривания политических дел», а в 1717 году он снова вернулся к Анне. Все же политика была важнее, и Бестужев по приказу Петра I стал искать ей нового жениха. В том же 1717 году он пытался устроить свадьбу Анны с герцогом Иоганном Вейсенфельдским, а в 1718 году – с маркграфом Фридрихом-Вильгельмом Бранденбургским, но в обоих случаях потерпел неудачу. Получив гневное письмо от Петра I, в котором ему запрещалось вмешиваться во внутренние дела Курляндии, Петр Бестужев обратился к своим прямым обязанностям – управлять хозяйством герцогини. В 1726 снова встал вопрос о замужестве Анны. Петр I уже умер, у власти стояла Екатерина I. Она вызвала герцогиню вместе с Бестужевым в Петербург и предложила Анне подумать о кандидатуре графа Морица Саксонского (незаконнорожденного сына польского короля Августа II Сильного). При условии женитьбы на Анне он должен был занять герцогский престол Курляндии.

К тому времени чувства к Петру Бестужеву у Анны угасли, и она по уши влюбилась в Морица. Тридцатилетний красавец-мужчина с европейскими манерами (он в то время служил во французской армии) свел ее ума. Анне в ту пору было 33 года – почти ровесники! Он был галантен и изящен, обходителен и вежлив – просто душка! Вместе с тем от него веяло порохом сражений, дымом бивачных костров и конским потом (этот запах Анна запомнит на всю жизнь). Он был мужественным рубакой – прославился в войне с турками. Не влюбиться в такого было просто невозможно! И Анна, не блещущая красотой, осознавая свою неуклюжесть, отдалась ему всеми фибрами своей не познавшей супружеского счастья души. Ради такого мужа можно было смириться со всеми неудобствами, которые испытывала герцогиня в Курляндии. Петр Бестужев активно способствовал выдвижению Морица Саксонского на курляндский престол, и немецкие бароны с удовольствием избрали его на сейме своим герцогом. Но затея Екатерины I провалилась самым неожиданным образом – оказывается, предложение Анне выйти замуж за Морица Саксонского она сделала без согласия Александра Меншикова, который сам хотел занять курляндский престол! Граф Саксонский был с позором изгнан из Митавы (позже он стал видным военачальником, маршалом Франции и военным теоретиком). За ним последовал и Петр Бестужев. Меншиков обвинил Бестужева в интригах против своей особы, и, как следствие, тот предстал перед Верховным Тайным Советом. И хотя следствие и суд доказали, что в этом деле он во всем следовал полученным из Петербурга инструкциям, Анне Ивановне с трудом удалось уговорить Меньшикова не преследовать ее бывшего любовника. Опять неудача постигла Анну – ни тебе мужа, ни друга сердечного. Но на горизонте уже появился другой претендент на сердце несчастной Анны – Эрнст Бирон.