Читать книгу - "Упадок и разрушение Британской империи 1781-1997 - Пирс Брендон"

Меры против мятежников были не менее жестокими и дикими. Они включали коллективные наказания, закрытие школ и клиник, учреждение зон, свободных от огня, и «укрепленных деревень», похожих на концентрационные лагеря. Скот африканцев захватывали и преднамеренно заражали антраксом. Захваченных мятежников били электрическим током, тянули сквозь кусты, привязав к «лендроверам», вешали вниз головой на деревьях и били. Один районный комиссар топтал их ногами и заявил, что «никогда в жизни он так не веселился»^[3358]. Разведчики Селоуса совершали самые худшие зверства, особенно во время рейдов через границу и преследований по пятам. Иногда под видом партизан они занимались браконьерством в целях получения слоновой кости, контрабандой оружия. Они же печально прославились жестоким обращением с гражданскими лицами и убийствами.

Такое насилие и хитрости портили расовые взаимоотношения. Но Смит, который расширил сегрегацию, больше верил в принуждение, чем примирение. Несомненно, он мог бы подписаться под белым клише: «Зачем беспокоиться из-за завоевания сердца и ума африканца? Если держишь его за яйца, то сердце и ум последуют…»^[3359]

Однако к 1974 г. количество рекрутируемых мятежников стало превышать количество убитых. Положение Смита становилось опасным. Весной военный переворот, устроенный офицерами в Лиссабоне, ускорил конец португальской империи и дал независимость Мозамбику. Через несколько месяцев на восточной границе Родезии протяженностью в 764 мили уже доминировало враждебное государство. Более того, его руководитель Самора Машел считал честью для себя помочь другому революционеру-марксисту Роберту Мугабе. Он контролировал порты, через которые шло 80 процентов родезийского экспорта.

Смит остался только с одним дружественным соседом. Но Южная Африка, ранее злой гений Родезии, теперь стала ее Немезидой. Политики в Претории предпочитали стабильный черный режим на своем северном фланге, а не нестабильный белый. Поэтому Форстер поставил Смита в трудное положение, и тому пришлось ответить объявлением о прекращении огня. Он выпустил Нкомо, Мугабе и других задержанных и готовился обсуждать компромиссную конституцию.

Роль Британии в сложной и запутанной ситуации в Родезии символизировал бесполезный визит, который нанес в регион министр иностранных дел Джеймс Каллагэн в январе 1975 г. Один журналист назвал его замечания «напыщенными и претенциозными»^[3360]. Каллагэн явно не имел никакого влияния на Смита, который в один прекрасный день удалился с переговоров с воюющими националистическими лидерами, проводившихся в железнодорожных вагонах на мосту над водопадом Виктория. (Это «инженерное чудо»^[3361] зрелищно символизировало покорение природы империей). Как заметил американский госсекретарь Генри Киссинджер, у Родезии имелась сила без законности, тогда как у Великобритании была законность без силы.

На самом деле, как писал Киссинджер, провал сменяющих друг друга правительств в Лондоне и невозможность подавить режим восставших являлись болезненным напоминанием об упадке страны. Поэтому Британия «отдала США свою традиционную роль лидерства в Южной Африке»^[3362].

Госсекретарь не славился скромностью. Но в 1976 году он воспользовался американским влиянием на Форстера и Смита. Наконец, как говорили, Киссинджер «открыл Африку»^[3363].

Открытие произошло в результате растущих страхов из-за того, что континент должен был вот-вот стать полем брани в «холодной войне». Ранее Киссинджер предполагал, что белые останутся там, а черные «не смогут получить политические права, которых хотят, используя насилие»^[3364]. Теперь, когда рушились старые империи, русские и китайские коммунисты помогали национально-освободительным движениям изменить политический цвет и характер Африки. Еще более зловещим оказалось то, что в Анголе кубинские силы с советскими танками «Т-54» и истребителями «Миг» разгромили Францию, которую поддерживали Южная Африка и США.

Госсекретарь, словно Валтасар, читал письмена на стене. Как говорит один из его биографов, Киссинджер являлся исполнителем максимы Талейрана о том, что «искусство управления государством — это предвидеть неизбежное и ускорить его исполнение»^[3365]. Поэтому он изменил свою предыдущую политику и попытался завоевать на свою сторону государства чернокожих, выступив против белых режимов меньшинства. Мотаясь взад и вперед, госсекретарь встречался с руководителями так называемых «прифронтовых государств», которые прямо выступали против Родезии. Они произвели впечатление на Киссинджера. Машел, который только что закрыл Мозамбик для прохода родезийских товаров, был энергичным и стойким. Ньерере оказался стройным, элегантным, отличался грациозностью движений, он носил усы в стиле Гитлера, но выглядел очень умным и образованным, а его владение английским языком вызывало благоговейный трепет (он перевел шекспировского «Юлия Цезаря» на суахили). Каунду отличали седые волосы, сверкающие глаза, он был постоянно готов улыбаться и «источал властность»^[3366].

Киссинджер произвел впечатление не на всех африканских лидеров. Нкомо сравнивал его с бизнесменом, который заключает быструю сделку, и чувствовал себя так, словно разговаривал с роботом. Тем не менее, в Лусаке, в конце апреля 1976 г., Киссинджер произнес речь, которая звучала, словно погребальная песня по последней британской колонии в Африке.

Он обещал поддержку Америкой правления большинства, равные права и признание человеческого достоинства всех народов Южной Африки. Киссенджер пообещал, что Родезия «столкнется с нашим тотальным и безжалостным противодействием, пока не будут проведены переговоры до достижения соглашения»^[3367].

После этого Киссинджер убедил Форстера сильнее надавить на Смита. Южная Африка оттянула еще большее количество своих войск, не поставляла в Родезию боеприпасы, душила ее торговлю. 19 сентября в Претории Киссинджер наконец-то встретился со Смитом лицом к лицу.

Госсекретарь постоянно менял взгляды. Он начал с укора: «Ваша репутация коварного и хитрого лгуна еще хуже моей. Но позвольте мне предупредить вас не пытаться ничего провернуть со мной. Ведь на этот раз вы встретили достойного вас противника».