Читать книгу - "Корона Ордынской империи, или Татарского ига не было - Гали Еникеев"

В Монголии (имеется в виду в основном Внутренняя Монголия — территория современного Китая) в VIII и последующих веках «заниматься земледелием» могли, судя по приведенным выше сведениям В. П. Васильева, именно представители нового этнического сообщества из племен тюрок-шато, уйгуров и татар. Последние и явились основой этого сообщества, мигрировав к горам Иньшань из Маньчжурии примерно в VI–VII вв.

Выше приводились сведения академика В. П. Васильева, что именно древние татары, предки соплеменников Чынгыз хана «занимались хлебопашеством» в этих районах в тот период и уже тогда умели изготавливать оружие и прочие изделия из железа и меди (17, 165).

И эти татары, что следует также из сведений В. П. Васильева, «сообщили свое имя», то есть передали свое имя (там же, 36) племенам тюрок-шато и уйгуров, обитавших здесь ранее, и наряду с именем (татар) «сообщили» (передали) кочевникам, как видно, и многие свои навыки и свойства, в частности, навыки земледелия.

Отметим, что именно это этническое сообщество тюрок^[71] в Монголии, расселяясь все далее на запад, как увидим ниже, занимались наряду с земледелием также и кочевым (отгонным) скотоводством, и спустя пару веков — уже не только в Монголии, причем скотоводством высокотоварным. Также эти «тюрки» занимались успешно и ремеслами (в том числе и металлургией) и расселялись все далее на запад по Татарской степи^[72], и на север до Алтая, Орхона и Байкала, и складывался новый этнос татар в результате смешения племен тюрок-шато, уйгуров и древних татар — выходцев из Маньчжурии.

Освоению предками основателей Державы Монголов степных районов и особенно кочевого способа хозяйствования способствовали, надо полагать, непрерывные нападения агрессивных соседей — тангутов, киданей и китайцев, а также и аборигенов степей — различных кочевых племен.

Выше были приведены сведения академика В. П. Васильева, что тюркские племена, обитавшие в степи Шато — Тукюэсцы или Шатосцы, «прозванные так от степи Шато, находящейся на запад от Баркюля», в VIII–IX вв., в силу различных злоключений перебираются на восток, «на северную сторону хребта Иньшань» (17, 136).

Далее, «к этому же времени история относит и появление в этой местности татаней (татар) маньчжурских…» (там же), которые впервые упоминаются в китайских летописях в VII в. (там же, 165).

Пару веков позже тюрки-шато, замечает академик В. П. Васильев, более не упоминаются, вместо них «в IX в. при Киданьской династии являются здесь Дадане (Татары). Следовательно, оба рода — (тюрки-шато и татары. — Г.Е.), смешались друг с другом, и были оттеснены, натиском Киданей и Тангутов царства Ся, далее на север…» (там же, 136–137).

Как увидим из приводимых ниже сведений, этнос (народ) «Татары», включая в свой состав «осколки тюркских племен», «тюркские роды», оставшиеся неприкаянными после распавшегося Уйгурского каганата, начинает расселяться от Иншаня в северном и западном направлении, и главное — происходит это расселение весьма быстро по историческим меркам.

Из древнекитайских источников: на западе граница владений киданей в начале X в. проходила по реке Хуанхэ, за которой начиналась территория тангутского государства Си Ся (там же, 86–87).

Далее на запад кочевали независимые от киданей племена, и «от этих народов на северо-запад жили «да-да», то есть «татары». Они находились в постоянной вражде с киданями и разбивали их неоднократно. Кидане, для усмирения их, выставили на северо-западе армию в 100 000 человек, но все таки ничего не смогли сделать с «да-да». В мирное время последние вели с киданями торг коровами, баранами, верблюдами и войлоками… их местопребывание было в 6000 ли^[73] от Верхней столицы» киданей (17, 25–27). Шесть тысяч ли (около трех с половиной тысяч километров) на северо-запад, если даже считать от Пекина — это уже Джунгария, Алтай и Южная Сибирь, а то и современный Северный Казахстан, и не исключено, что и Южный Урал и Приуралье — как увидим ниже, имеются веские основания так полагать^[74].

Напомню, это данные из сведений В. П. Васильева, полученных им из различных древнекитайских источников, и речь в них идет именно о тех татарах, «государь которых Тэмучень объявил себя императором Чингизом» (там же, 165).

Как сообщает В. В. Бартольд, «со слов Махмуда Кашгарского, татарам принадлежало место Отюкен; из орхонских надписей известно, что так называлась горная цепь в Монголии, близ Орхона» (8, 207). То есть, близ притока р. Селенги, впадающей в озеро Байкал.

Как уже выше было упомянуто, по данным С. Г. Кляшторного, важнейшие сведения о «татарах до Чынгыз хана» содержатся в китайских, и также восточно-туркестанских источниках. Здесь дополнительно отметим, что согласно этим данным, союз татарских племен входил в состав Уйгурского каганата (744–840 гг.). Согласуется с изложенным выше и то, что в войне Уйгурского каганата с вторгшимися кыргызами татары были союзниками уйгуров, что относится к 842 г. (53, 131).

Полностью согласуются со сведениями В. П. Васильева о татарах Чынгыз хана, обитавших на западе Центральной Азии (а не в восточной ее части, вопреки утверждениям официальных историков «по монголам»), следующие данные, приведенные в работах С. Г. Кляшторного: «владения татар в Западном крае (Восточный Туркестан, северо-запад Китая. — Г.Е.)… появились до падения Уйгурского каганата. Во всяком случае, в колофоне пехлевийского манихейского сочинения «Махр-намаг» переписанного в Турфане между 825–832 гг., среди местных вельмож упомянут и глава татар (tatar apa tekin). А много позднее, в конце X в., китайский посол к уйгурскому идикуту, Ван Яньдэ, узнает в Турфане о другом китайском чиновнике, побывавшем там ранее. Между 958 и 1084 гг. упомянуты три посольства к различным китайским дворам, совместно отправленные государями ганьчжоуских уйгуров и ганьсуйских татар для заключения военного союза против тангутов. Об этих же татарах сообщают хотано-сакские документы IX–X вв.» (там же, 132).