Читать книгу - "Клим Ворошилов. Первый Маршал страны Советов. Друг Сталина, враг Хрущева - Петр Балаев"

Порок не в сути партизанских формирований, а в командовании. Можно тупым, безвольным командованием и кадровую часть превратить в банду.

Потому 1-й Луганский социалистический партизанский отряд и назывался партизанским, что действовал в отрыве от формирований Красной Армии на Украине, а не потому, что Ворошилов решил быть сам себе главнокомандующим.

13 марта отряд Климента Ефремовича прибыл в Харьков. Там творилось нечто невообразимое: главнокомандующий вооруженными силами Украины В.А. Антонов-Овсеенко командовал непонятно чем. В его подчинении формально находилось примерно 15 тысяч человек. Но эти части были разбросаны по огромной территории, да и представляли из себя, в полном негативном смысле этого слова, партизанские отряды. Будущему активному троцкисту Антонову-Овсеенко роль главнокомандующего была явно не по плечу. На Украину двигался 300-тысячный корпус немцев, а противостояли ему 15 тысяч войск Республики. Да еще и раздробленные. На что рассчитывал Антонов-Овсеенко — тайна великая. Пытаться сдерживать интервентов незначительными силами, да еще и эти силы не свести в кулак — это какая-то уж особо «гениальная» стратегия. Немцы явно обозначали свои намерения: действовать вдоль железнодорожных магистралей в направлении Донбасса. Германская промышленность задыхалась в отсутствии сырья, и единственным способом продлить сопротивление англо-американо-французским войскам для кайзера было — ограбить южный промышленный район России.

Луганский отряд насчитывал 640 штыков, в нем солдат почти не было, были по большей части рабочие, в военном деле народ неопытный. Но зато сплоченный, отборный народ. Без всякой «партизанщины». Добровольцев в Луганске записалось больше тысячи, но всех не взяли. Климент Ефремович сам отбирал людей, балласт ему был не нужен. По дороге к Харькову десяток бойцов отряда за нарушения дисциплины пришлось арестовать и с позором отправить назад. Но вместо них к партизанам присоединилась группа в 30 человек луганцев, которых Ворошилов отсеял сначала, но они сами двинулись за отрядом. В Харькове их уже не стали прогонять, включили в списки.

Ворошилов рассчитывал, что командование в лице Антонова-Овсеенко даст его бойцам время для хоть какого-то первоначального обучения бою после того, как отряд был довооружен по прибытии в город.

Но времени не дали, немцы были слишком близко, и луганцев включили в состав 5-й армии под командованием молодого прапорщика Рудольфа Сиверса. От армии тоже только одно название было. Еще один неплохой биограф Климента Ефремовича, Владислав Кардашов (в его книге, к сожалению, те же сусловско-брежневские мотивы, что и у Акшинского) так описывает то воинство:

«18 марта отряд прибыл на станцию Ворожба. Здесь уже собралось с полдюжины отрядов, в большинстве называвшихся по фамилии своих начальников и размещавшихся в эшелонах. Ситуация была очень своеобразной и характерной для начального периода гражданской войны. Каждый отряд имел своего выборного командира, и этот командир, как правило, не желал подчиняться не только ближайшему начальнику, но и главкому Антонову-Овсеенко, предпочитая действовать самостоятельно. Состав отрядов, их вооружение, наличие боеприпасов — все было невероятно пестрым. В таких отрядах, как луганский, где царило боевое воодушевление, нередко бойцы не имели необходимых военных навыков. В других же отрядах, состоявших из солдат старой армии, отсутствовала спайка и политическая сплоченность. Попадались отряды с большим числом эсеров и анархистов, а иногда и просто уголовников. Эти последние имели только одну цель: «шикарно» пожить, попьянствовать, пограбить».

Ворошилов сразу понял, что отобрать людей, пригодных для войны, сплотить их и поставить под единое командование можно только испытав в реальном деле, в бою. Он собрал совещание командиров отрядов и настоял на решении идти на Конотоп, там встретить немцев.

Под Конотопом и состоялось боевое крещение будущего Первого маршала. Обращает на себя внимание подготовка к тому наступлению. Первым делом была организована разведка, чего до прибытия луганцев в 5-й армии не было по факту. Где конкретно находится противник и какими силами — представления командование красных не имело никакого. На разведку на бронепоезде Климент Ефремович выехал сам. Было установлено, что Конотоп занят германскими войсками, между отрядом Ворошилова и немцами красных войск нет, встречались только группы разбредающихся по домам демобилизованных солдат старой армии, которых воевать уже невозможно было заставить.

27 марта отряды под общим командованием Ворошилова на эшелонах, под прикрытием бронепоезда, двинулись к Конотопу с задачей попытаться выбить германца со станции. На подходе к противнику пехота была высажена из вагонов и развернута в цепь, из вагонов выгрузили два шестидюймовых орудия, оборудовали для них огневую позицию. У Кардашова есть еще одно замечательное описание — первого войска Климента Ефремовича:

«Представим себе положение Ворошилова и его товарищей. В этом первом для молодой армии сражении огнем пулеметов мог управлять лишь матрос Львов, бывший фейерверкер — теперь начальник артиллерии — сам наводил трехдюймовку. Старшим по чину был Межлаук — он успел дослужиться до ефрейтора. В помине не было ни оперативного плана, ни связи. При этом защитники Советской республики понимали, что противник у них очень, очень серьезный. Какой же великой верой в правоту своего дела они обладали, если не колеблясь шли в бой!»

В переводе на современный сленг их можно было охарактеризовать одним точным словом — отморозки. Ломануться на кадровые, самые сильные в мире на тот момент, германские войска в таком составе, с такими командными кадрами — это даже не самоуверенность и самонадеянность, это — отмороженность полная.

Хоть первый блин всегда комом, но красногвардейцы первый бой провели вполне достойно. Немцы ввели в сражение свой бронепоезд, в артиллерийской дуэли его паровоз луганцы раздолбали. Немцы начали массированный артобстрел позиций красных. Повредили их самодельный бронепоезд. В рядах необстрелянных красногвардейцев началась паника, они побежали, Ворошилову не удалось остановить бойцов из чужих отрядов, на поле боя остались только его земляки. Наступающие немецкие цепи отогнали пулеметным огнем. К концу дня положение серьезно осложнилось, артиллерией противника был окончательно разбит самодельный бронепоезд, к нему подогнали паровоз с вагонами, перегрузили орудия и пулемёты, и в полном боевом порядке отряд Ворошилова отошел. Командующий 5-й армией Р. Сивере докладывал в штаб, в Харьков: «На Конотопском направлении противник наступал в течение вчерашнего дня на Грузское. Наши немногочисленные части стойко сопротивлялись. Под действительным арт. огнем противника, нанеся ему серьезные потери пулеметным огнем, к вечеру вынуждены были, однако, отойти к востоку и югу от станции Грузское, взорвав последнюю. Отмечаю мужественное поведение Луганского отряда, сражающегося на передовой линии…»

8 апреля части германской армии подошли к Харькову, к тому времени луганский отряд почти две недели не выходил из боев, получил значительный опыт, это уже были не те необученные рабочие, которые на самодельном бронепоезде выезжали на фронт. Потери отряда были компенсированы присоединившимся к нему 2-м Луганским социалистическим партизанским отрядом, сформированным в помощь Клименту Ефремовичу. В распоряжении Луганского отряда поступил и настоящий бронепоезд «Черепаха». Началась операция по обеспечению эвакуации столицы Донбасса. Ворошилов впервые при отражении наступления немцев применил то, что потом битые им белогвардейцы назовут «ударной тактикой Ворошилова». Артем Сергеев о тех боях вспоминал: «Ворошилов проделывал чудеса в тылу: он не давал немцам ни одной минуты покоя. Он связывал их действия и ликвидировал обходы».