Читать книгу - "Юрий Никулин - Иева Пожарская"

Как это часто бывает, в течение жизни вмешался случай. Каждую субботу Юра с отцом ходил в киоск у Елоховского собора, где раньше, чем в других местах появлялась газета «Вечерняя Москва». В «Вечерке» на последней странице субботнего выпуска всегда размещался кроссворд. Кроссворды Никулины — и отец, и сын — обожали и поэтому выстаивали за газетой большие очереди. И вот, разгадывая кроссворд в «Вечерке», Юра увидел над ним объявление: «Московский ордена Ленина государственный цирк на Цветном бульваре объявляет набор в студию клоунады. Принимаются лица со средним образованием, в возрасте до 35 лет». Возникла идея: а что если попробовать?

Лидия Ивановна мужчин не поддержала: театр благороднее цирка. Она считала, что надо продолжать пытаться поступить в театральный вуз — когда-нибудь обязательно повезет. Но Владимир Андреевич советовал Юре рискнуть. Он говорил, что цирк в известном смысле даже перспективнее театра. В театре существует кабала традиций, актер полностью зависит от режиссера, а в цирке — наоборот, многое определяет сам артист.

И Юра отправился поступать в студию цирка, где мастерскую клоунов в том году набирал режиссер цирка Александр Александрович Федорович. Он, как и Владимир Андреевич Никулин, в 1920-е годы руководил кружком самодеятельности, и они хорошо знали друг друга, часто встречались по работе.

Наступил первый тур, на который допускались все. Юра прочел перед комиссией все того же «Гусара» и уже хотел начать басню, но тут его подозвал Федорович и спросил:

— Скажите, пожалуйста, вы не сын ли Владимира Андреевича Никулина?

Узнав, что сын, Федорович просветлел в лице и сказал, что Юру допустят сразу на третий тур. Но Никулин все равно нервничал: конкурс-то большой. Во-первых, в студию клоунады поступали многие из тех, кто не прошел в театральные институты и студии; во-вторых, к экзаменам допускали с семилетним образованием, что увеличило число желающих стать клоунами. В-третьих, многих привлекала высокая стипендия, которую обещали выплачивать учащимся студии. Наконец, цирк был рядом с Центральным рынком, и некоторые его завсегдатаи тоже почему-то, то ли из баловства, то ли всерьез, решили попытать счастья. Один из таких людей, тоже абитуриент, предложил Юре: если их не примут в цирковую студию стать партнерами по бизнесу — вместе продавать семечки.

— Семечки продавать будем «с мячиком», — говорил он. — Пойдем к поезду и купим мешок семечек за тысячу рублей. Потом найдем старуху и предложим ей по 60 копеек за стакан, если оптом возьмет. Старуха, конечно, согласится, потому что сама будет продавать семечки по рублю. Первые два-три стакана мы ей насыплем полностью, а потом я незаметно теннисный мячик (он у меня в рукаве будет спрятан) в стакан подложу и буду дальше отмерять… Лапища у меня огромная, мячика никто не увидит. Полное впечатление, что стакан наполняется доверху. А ты в это время будешь ей что-нибудь заливать…

Наступил день третьего тура. Экзамен проходил уже не в комнате, а на ярко освещенном манеже. В зале собралось довольно много народу: сотрудники Главного управления цирков, артисты, униформисты, уборщицы, знакомые и друзья поступающих. Комиссия занимала первый ряд, в центре сидел Федорович. Рядом с ним — художественный руководитель цирка Ю. Юрский. В комиссию также входили известный жонглер В. Жанто, режиссер Б. Шахет, инспектор манежа А. Буше, режиссер цирка М. Местечкин, директор цирка Н. Байкалов и др. Каждый из них был легендой Московского цирка. Юру уже вовсю била нервная дрожь. Ожидая своей очереди, волнуясь, он наблюдал за другими абитуриентами, сдающими экзамен.

Из воспоминаний Юрия Никулина: «Вот полный, комичный на вид, обаятельный Виктор Паршин. Как и все, он сначала прочел стихи и басню, а потом ему дали задание: будто бы идет он за кулисы и там встречает только что вышедшего из клетки тигра. Виктор Паршин, спокойно посвистывая, пошел за кулисы и выбежал оттуда с диким криком, опрокидывая стулья, и через весь манеж пронесся к выходу.