Читать книгу - "Диана Де Пуатье - Иван Клулас"

Но самые великолепные торжества происходили в Руане с 25 января по 6 февраля 1532 года. Статуи богов-олимпийцев, воздвигнутые на площадях, символизировали мир. установленный благодаря союзу Франциска 1 и Элеоноры. После четырех торжественных въездов и всех связанных с ними церемоний король, прежде чем отправиться инспектировать новый порт Гавр, решил побывать в Мони. В начале марта он мог обсуждать с Дианой развитие выработанных в Ане планов насчет женитьбы Генриха Орлеанского на Екатерине Медичи^[189].

Недавнее сближение между Карлом V и Климентом VII создавало благоприятные условия для переговоров. Во исполнение Булонского договора от 27 февраля 1533 года император наградил Александра Медичи, бастарда, поселенного папой во Флоренции, герцогским титулом и отдал ему руку своей незаконнорожденной дочери Маргариты Австрийской. Успех этой договоренности предполагал удаление из Флоренции законной наследницы по линии Медичи Екатерины, и брак с французским принцем позволял изящно устранить девушку с дороги. Таким образом, союз Генриха Орлеанского с Екатериной был в равной степени выгоден и для папы, и для короля Франции. Секретные статьи договора гарантировали соблюдение их интересов в соответствии могуществу императора. Спеша извлечь из этой ситуации выгоду, Генрих VIII Английский, как только его оповестили о происходящем, прибыл в Булонь для встречи с Франциском I, дабы уверить его в самом искреннем расположении. Король Франции, в свою очередь, обещал помочь Генриху добиться от Рима расторжения брака с Екатериной Арагонской, теткой Карла V.

В марте, когда королева совершала торжественный въезд в Реймс, переговоры продвинулись достаточно далеко, чтобы объявить о скором бракосочетании принца с девушкой из рода Медичи. В апреле Королевский совет выразил одобрение, а папа дал обещание приехать во Францию и благословить новобрачных.

В мае королеву принимали в Лионе. Там живые картины по случаю этого торжества изображали триумф Юноны, намекая и на брак самой Элеоноры, и на соединение сына короля с итальянской принцессой. Губернатор Оверни Жан Стюарт, герцог Олбани, дядя Екатерины и родич Дианы, устроил великолепные празднества от имени своей провинции, где будущая супруга герцога Орлеанского унаследовала поместья от своих предков из семейства де Ла Тур^[190].

Затем королевский кортеж пересек Веле. 18 июля в Пюи посол Хайреддина Барбароссы, предводителя берберских пиратов, враждовавших с флотами Карла V, от имени султана Сулеймана Великолепного передал в залог будущего альянса ручного льва: животное, предназначенное в дар флорентийцам, следовало вместе с двором до Марселя. Далее они ехали через Руэрг и Альбижуа, потом Тулузу и Лангедок, где губернаторствовал Монморанси. Наконец, миновав Авиньон и Арль, королевский кортеж приблизился к Провансу^[191].

8 октября король прибыл в Марсель. Там он обосновался в просторном временном дворце, построенном Монморанси. Папа и его свита уже вышли в море. 11 октября Климент VII в окружении 13 кардиналов вступил в город^[192]. В беседе с глазу на глаз они с королем уточнили статьи брачного контракта. Приданое невесты обогатилось дивными драгоценностями, подаренными папой, — «Неаполитанским Яйцом», «Миланским Пиком» и «Генуэзской скрижалью». Их названия напоминали о территориях, которые через 18 месяцев папа обязался помочь отвоевать королю Франции. В обмен последний обещал подавить протестантизм. По достижении договоренностей Екатерина, в свою очередь, вступила в Марсель, и Диана впервые увидела свою итальянскую родственницу.

Екатерине, как и ее будущему супругу, было четырнадцать с половиной лет. Она оказалась маленькой, худенькой, белокожей, с иссиня-черными волосами и круглым личиком. Нос был довольно крупным, а нижняя губа — толстовата. Темные глаза — слегка навыкате, но в них сверкали ум и сообразительность. Пусть девушке не хватало представительности, но она восполняла это элегантностью нарядов. Рано повзрослев от перенесенных во Флоренции испытаний и привыкнув к обществу принцев и высшей знати при дворе в Риме, она старалась произвести благоприятное впечатление и говорила по-французски с живописным итальянским акцентом.

В присутствии всего двора 28 октября Климент VII благословил союз юной пары. Вечером после бала-маскарада и пиршества королева и ее фрейлины проводили Екатерину в опочивальню. Генрих лег в постель в присутствии короля, и тот наблюдал за первой брачной ночью. Утром папа лично пришел убедиться, что супружество состоялось де-факто.

Перед отъездом 7 ноября Климент VII по просьбе Франциска I назначил четырех новых кардиналов: Клода Живри, дядю жены адмирала и друга короля Шабо де Бриона, епископа Лизье Жана Ле Венера, который после смерти Луи де Брезе стал опекуном и наставником дочерей Дианы, Одэ де Шатийона, племянника великого мажордома Монморанси и, наконец, Филиппа де Ла Шамбра, единоутробного брата герцога Олбани.

Зимой 1533 года в соответствии с секретными статьями брачного договора с семейством Медичи Франциск I заявил о правах принца Генриха, как супруга Екатерины Медичи, на герцогство Урбино. Он знал, что император будет эти слова оспаривать. Чтобы отвлечь его от Италии, король стал поддерживать в Германии врагов Карла V, и прежде всего ландграфа Гессенского и герцога Филиппа Вюртембергского. Франциск также подталкивал пирата Барбароссу к нападениям на испанские корабли в Средиземном море. И сам он готов был перейти к действиям: 24 июля 1534 года по указу короля были сформированы 7 провинциальных легионов, насчитывавших 42 тысячи человек. Оставалось окончательно доработать план кампании, который позволил бы вновь укрепиться в Италии. Для этого требовалось, чтобы Климент VII публично объявил об альянсе с Францией. Однако 25 ноября 1534 года глава Церкви внезапно умер, и его смерть перечеркнула политические стороны брачного контракта. Не стоило и надеяться на признание их новым папой Павлом III Фарнезе, ибо он принадлежал к имперской партии^[193].

В то же время договоренности Франциска I с немецкими князьями-протестантами были сильно скомпрометированы чрезмерным рвением французских сторонников Реформации^[194]: ночью с 17 на 18 октября 1534 года отпечатанные в типографии пасквили против «папистской мессы» внезапно наводнили Париж, Орлеан и Амбуаз, где их приклеили даже к дверям королевской опочивальни. Это превратило вызов традиционным верованиям в такое серьезное преступление, как оскорбление величества. Подозреваемые были немедленно арестованы, а 13 ноября начались казни, которые продолжались до 1 января 1535 года, когда шестеро еретиков в Париже были сожжены после церемонии искупления, в которой участвовали облаченные в глубокий траур королева, принцессы и их фрейлины, а 25 января 1535 года 73 человека, подозреваемых в принадлежности к реформатской церкви, а стало быть, и к заговору против особы короля, предстали перед судом. Среди них оказался и Клеман Маро, к которому вдова великого сенешаля не испытывала особого почтения из-за слишком легкомысленных намеков, которыми пестрели его стихи. Впрочем, поэт сумел сбежать и укрыться в Ферраре при дворе Рене Французской. Вне всяких сомнений, ему помогли скрыться сестра короля Маргарита Наваррская и любовница Франциска Анна д’Эйи.