Читать книгу - "От Дубно до Ростова - Алексей Исаев"

С середины июня были отменены отпуска личному составу. В ночь с 16 на 17 июня выступили из лагеря Киверцы части 62–й стрелковой дивизии. Совершив два ночных перехода, они к утру 18 июня вышли на позиции вблизи границы. Однако рубеж обороны не занимался, и дивизия рассредоточилась в населенных пунктах и лесах. С 17 июня собирал части дивизии в летнем лагере командир 41–й стрелковой дивизии Г. Н. Микушев. 18 июня командующий 5–й армией М. И. Потапов приказал вывести 45–ю стрелковую дивизию с полигона. 18 же июня получила приказ на выдвижение к границе 135–я стрелковая дивизия, составлявшая второй эшелон 27–го стрелкового корпуса 5–й армии. Выдвигалась она в освободившийся после ухода 62–й дивизии лагерь Киверцы. Командир дивизии генерал-майор Ф. Н. Смехотворов вспоминал после войны:

«18 июня 1941 г. 135–я стрелковая дивизия выступила из района постоянного расквартирования (Острог, Дубно, Кременец) и к исходу 22 июня прибыла в Киверцы (в 10–12 км северо-восточнее Луцка)…»[112]

19 июня из Генерального штаба было получено распоряжение о создании фронтового управления и передислокации его в Тарнополь. И. Х. Баграмян вспоминает:

«В то же утро (19 июня. — А. И.) из Москвы поступила телеграмма Г. К. Жукова о том, что Народный комиссар обороны приказал создать фронтовое управление и к 22 июня перебросить его в Тарнополь. Предписывалось сохранить это „в строжайшей тайне, о чем предупредить личный состав штаба округа“. У нас уже все было продумано заранее. По нашим расчетам, все фронтовое управление перевезти автотранспортом было не только трудно, но и слишком заметно. Поэтому было решено использовать и железную дорогу. Командующий округом приказал железнодорожный эшелон отправить из Киева вечером 20 июня, а основную штабную автоколонну — в первой половине следующего дня»[113].

В руководящих документах предусматривалось переместить штаб округа с преобразованием его во фронтовое управление с началом мобилизации: «Штаб КОВО с 20:00 М–2 Тарнополь»[114]. Таким образом, в мирное время, до объявления мобилизации, осуществлялись мероприятия, предусмотренные по планам в первые дни войны. Начало боевых действий руководящий состав КОВО, ставший управлением Юго-Западным фронтом, встретил в буквальном смысле на колесах.

Общая картина решений советской стороны и практических действий по их реализации в последний предвоенный месяц выглядит вполне традиционно для стран — участниц Второй мировой войны. Значительную часть мероприятий, которые в 1914 г. проводились уже после начала боевых действий, в Польше, Финляндии, СССР, Франции и Германии стремились сместить в мирный период. Это относилось как к мобилизации, так и к развертыванию войск. Вместе с тем последние мирные дни и недели имели отличительные черты, не характерные для других вооруженных столкновений. Во-первых, вступление в войну не сопровождалось все накаляющейся обстановкой на дипломатическом фронте. Обмена ультиматумами и демонстраций силы ни с той, ни с другой стороны не было. Во-вторых, объявление мобилизации состоялось уже после начала войны, 22 июня. В Польше мобилизация была объявлена за день до войны, 31 августа. На практике это вызвало задержку в укомплектовании войск транспортом и в проведении мобилизации тылов, войск связи и других учреждений.

Дислокация войск сторон на момент начала боевых действий (табл. 1.11.). Сражения миллионных армий нового времени происходят не на одном большом поле, а на реальной местности, иной раз раскинувшейся от моря и до моря на тысячи километров. Соответственно расположение соединений той и другой армии оказывает существенное влияние на ход событий, ибо где-то может быть густо, а где-то пусто. Противник же может воспользоваться этими пустотами.

Если мы поштучно распишем стоящие друг напротив друга соединения, то получим следующую картину. На участке от Перемышля до Припяти со стороны СССР непосредственно у границ находились с севера на юг: 45, 62, 87, 124–я стрелковые дивизии, 3–я кавалерийская дивизия, 41, 159, 97, 99–я стрелковые дивизии. В непосредственной близости к границе располагалась также 41–я танковая дивизия 22–го механизированного корпуса. Итого восемь стрелковых дивизий, одна танковая и одна кавалерийская. Со стороны немцев на том же самом участке утром 22 июня 1941 г. располагались: один полк 213 охранной дивизии, 56, 62, 298, 44, 168, 299, 111, 75, 57, 297, 9, 262, 24, 295, 71 пехотные дивизии, 1 горно-стрелковая дивизия (1. Gebirgs — Division), 68, 257 пехотные дивизии, 101 легкопехотная дивизия. В непосредственной близости к границе располагались 11, 13, 14 танковые и 25 моторизованная дивизии. Итого восемнадцать пехотных дивизий, одна горная пехотная дивизия, три танковые и одна моторизованная. Источником сведений является карта из первого тома воспоминаний К. С. Москаленко «На юго-западном направлении»[115], уточненная по книге «Germany and the Second World War», Volume IV, Maps. Deutsche verlags — anstalt. Stuttgart, 1983.

На направлении главного удара, в сокальском выступе, против 87–й и 124–й советских дивизий 27–го стрелкового корпуса 5–й армии приходилось шесть пехотных дивизий, это 298, 44, 168, 299, 111, 75, 57 пехотные дивизии. То есть выполнялось правило трехкратного превосходства на острие главного удара. Из 8 советских стрелковых дивизий построить ударную группировку против 17 пехотных дивизий и одной легкопехотной нереально. Это если даже не обращать внимания на резервы немцев, например 100 легкопехотную дивизию за спиной правого фланга 68–й пехотной дивизии. Выдвигавшиеся к границе «глубинные» стрелковые корпуса находились в это время в сотне километров от тех, кто встретил вермахт ранним утром 1941 г. Например, 200–я стрелковая дивизия находилась на реке Горынь и ничем не могла помочь сражающейся с немцами 124–й стрелковой дивизии Ф. Г. Сущего.