Читать книгу - "Грюнвальдский бой, или Славяне и немцы. Исторический роман-хроника - Гавриил Александрович Хрущов-Сокольников"

Скирмунда вскрикнула, как змея, вырвалась у него из рук и хотела бежать, но он вновь обхватил её руками, она снова увернулась, выхватила кинжал, висевший у пояса и с размаха ударила в грудь рыцаря. Кинжал сломился о стальной панцирь.

— Ого! Моя кошечка, как ты царапаешься, — со смехом проговорил тот. — Так не годится, надо будет ноготочки обстричь.

— Скирмунда! Скирмунда! Дочь моя — вдруг загремел сзади их голос князя Вингалы.

— Я здесь! Отец, спаси, спаси меня! — крикнула несчастная и сделала страшное усилие, но всё напрасно; могучей рукой вскинул её рыцарь на седло и дал шпоры коню.

С бешеным криком бежал за ним Вингала, но что же мог сделать он, пеший, против рыцаря на коне, да ещё закованного в латы.

— Сюда! Сюда! За мной! За мной! — кричал рыцарь, увлекая Скирмунду, и поскакал по дороге к конвенту.

Через несколько минут все братья рыцари, узнав голос своего командора графа Брауншвейга, скакали вслед за ним, и скоро дружными усилиями несчастная княжна была наглухо завёрнута в рыцарские плащи и лишена не только всякой возможности сопротивления, но даже и движения.

Похищение Скирмунды

— Наш план удался блистательно, спасибо капеллану — он надоумил.

— Не совсем, — заметил брат госпитальер, — нам не удалось отбить брата Эрлиха, его здесь не было!

— Зато удалось взять заложницу, и пока она будет у нас, я ручаюсь за жизнь не только брата Эрлиха, но и всех пленных гербовых!

— Ваша правда, брат командор, — теперь мы уже можем предписать наши условия этому старому волку князю Вингале!

— Ой, не знаете вы его! — воскликнул госпитальер, — я боюсь, чтобы дело не пошло совсем наоборот, — он вместо выкупа бросится на нас войной.

— И разобьёт свой лоб о башни Штейнгаузена, — заметил не без хвастливости командор.

— Вашими бы устами…

— Неужели же ты думаешь, брат госпитальер, что наш замок когда-либо может пасть перед всей литовской сволочью, веди её не только что Вингала, а даже сам Витольд?

— На случай мастера нет. Мало ли замков за последнее время отбили литовцы.

Немецкий кнехт убивает вайделотку

— Стыдно так говорить тебе, брат госпитальер. Если ты сам трусишь этой сволочи — литовцев, так не смущай сердца других. Долг каждого крейцхера умереть, сражаясь за крест и святую веру!

Брат госпитальер умолк. Да и говорить больше было не о чем. Весь день, проведённый в засаде, затем этот ночной бой и поспешное отступление порядочно-таки утомили рыцарей, уже более суток не снимавших тяжёлых доспехов. А останавливаться на ночлег было бы очень рискованно. Лазутчики доносили им, что несметные толпы литвин и жмудин собрались на это невиданное зрелище, и само собой, они могли броситься в погоню за похитителями княжны-вайделотки.

До замка оставалось уже недалеко, вдали по просеке мелькнул шпиль над высокой башней, и заблестел, при первых лучах загоравшейся зари.

— Штейнгаузен! — радостно заметил брат-госпитальер и перекрестился.

Его примеру последовали другие. Очевидно было, что вблизи от замка каждый почувствовал нравственное облегчение. Ободрённые близостью конюшен, лошади фыркали и бежали ещё быстрее!

Вдруг лошадь одного из рыцарей сделала отчаянный прыжок и ринулась в сторону.

— Брат Карл! — в ужасе воскликнул госпитальер, — твоя лошадь ранена. При свете зажигающейся зари, он увидал стрелу, вонзившуюся в круп лошади товарища. Но брат Карл уже не слышал этого крика. Он лежал сброшенный раненым конем и громко взывал о помощи.

В ту же секунду дикий крик торжества и ненависти донёсся до ушей убегающих рыцарей и несколько стрел просвистали в воздухе, с треском отскакивая от лат и шлемов или проносясь мимо.

— Погоня! Погоня! Скорей к воротам! — крикнул командор и стал гнать коня. Возвращаться для спасения одного упавшего рыцаря — значило рисковать жизнью нескольких других. Сзади слышался ясный топот огромного числа лошадей, даже крики погони слышались всё ближе и ближе, стрелы так и свистали вокруг рыцарей.

С вершины башни над воротами заметили возвращающихся рыцарей и погоню. Оставшийся в замке рыцарь приказал трубить в рог, и этот звук ободрил товарищей, не рассчитывавших уже спастись. Теперь они знали, что их увидели и что ворота замка открыты.

Ещё минута, и громкий топот копыт рыцарских коней по дощатому подъемному мосту доказал, что они уже в замке, и в ту минуту, когда последний всадник проскакал мост, он с громким скрипом поднялся на цепях, и перед преследующими открылся глубокий, полный водою ров.

— Пали мортиру! — крикнул распоряжавшийся защитой замка рыцарь, и целый столб огня и дыма вырвался из пасти чугунного чудовища, подобно гигантской лягушке, лежавшего на вершине надворотной башни. Раздался оглушительный треск и гром, и несколько огромных каменьев, словно каменный дождь, полетели в сторону нападавшей толпы преследователей. Поражённые паническим страхом, литовские лошади бросились в сторону, сбрасывая не менее испуганных седоков.

— Вперёд! Вперёд! — гремел среди откачнувшейся литовской толпы голос старого Вингалы, успевшего добыть коня и броситься в преследованье.

— Вперёд! Вперёд! Там моя дочь!

— Вперёд! Вперёд! Там жрица богини Прауримы, там её дева-вайделотка! Спасите её! Спасите её! — кричали сам криве-кривейто и подручные ему криве.

Но всё было напрасно. У отряда литовцев, бросившихся в погоню за немцами, не было ни стенобитных машин, ни пушек, никакого снаряда воинского, а такой замок, как Штейнгаузен, нельзя было взять открытой силой.

Напрасно князь и криве возбуждали к нападению прибывших с ними литвин, — всё было напрасно. Твердыни рыцарского замка словно смеялись над их усилиями, а мортиры одна за другою изрыгали пламя, разнося смерть и ужас!

Глава XVIII. В Троках

День уже склонялся к вечеру, когда Бельский со