Читать книгу - "Последняя девушка. История моего плена и моё сражение с "Исламским государством" - Надия Мурад"

На следующий день после похищения Дишана в Кочо начался переполох. Жители и солдаты, дежурившие на блокпосту у стен деревни, присматривались к каждой незнакомой машине. Хезни, один из моих братьев, работал в городе Синджар полицейским. Вернувшись со службы, он присоединился к другим мужчинам, громко обсуждавшим ситуацию. Дядя Дишана настаивал на мести. Он решил возглавить набег на деревню суннитов к востоку от Кочо.

– Заберем двух их пастухов! – в ярости кричал он. – Тогда им придется вернуть Дишана!

План был рискованным, и не все поддерживали дядю Дишана. Даже мои братья, унаследовавшие храбрость и вспыльчивость от отца, не пришли к единому мнению. Саид был всего на пару лет старше меня и всегда мечтал показать себя героем. Он тоже рвался к мести, но Хезни, самый старший и самый серьезный из нас, считал это опасной затеей. И все же дяде Дишана удалось найти себе союзников. Вместе они выследили и похитили двух пастухов из арабов-суннитов, привели их в Кочо, заперли в доме дяди Дишана и стали ждать.

Большинство споров в поселке решал Ахмед Джассо, наш прагматичный и осторожный «мухтар», который стоял на стороне Хезни.

– У нас и так сложные отношения с суннитскими соседями, – сказал он. – Кто знает, что они сделают, если мы попытаемся решить это дело силой.

Он предупредил, что ситуация вокруг Кочо ухудшилась. Многие деревни захватила группа, называющая себя «Исламским государством», которая зародилась в Ираке и за последние годы набрала силу в Сирии. Мы уже видели ее людей в черных одеждах, разъезжающих в грузовиках по окрестным дорогам.

– Ты только сделаешь хуже, – предупредил Ахмед Джассо дядю Дишана, так что не прошло и дня, как пастухов-суннитов освободили.

Сам же Дишан оставался в плену. Ахмед Джассо был умным человеком, и его семья умела договариваться с арабами-суннитами на протяжении нескольких десятилетий. Все в поселке обращались к ней со своими проблемами, да и за его пределами эти люди славились как мастера переговоров. И все же некоторые решили, что на этот раз Ахмед проявил малодушие и показал террористам, что езиды не готовы защищать своих.

Между нами и «Исламским государством» стояли лишь курдские военные отряды «пешмерга», которых Курдский автономный район послал охранять Кочо два месяца назад, после падения Мосула. Мы относились к этим пешмерга как к дорогим гостям. Они спали на тюфяках в нашей школе, и каждую неделю какая-нибудь семья забивала для них ягненка – большая жертва для бедных деревенских жителей. Я тоже смотрела на них с восхищением. Я слышала, что курдские женщины из Сирии и Турции воюют против террористов с оружием в руках, и эта мысль наполняла меня храбростью.

Некоторые, в том числе и мои братья, считали, что нам должны разрешить самим охранять деревню и дежурить на блокпостах. Брат Ахмеда Джассо, Наиф, попытался убедить курдские власти позволить ему сформировать езидский отряд пешмерга, но к нему не прислушались. Никто не хотел вооружать езидов и позволять им воевать против террористов. Пешмерга убеждали нас, что, пока они находятся тут, нам не о чем беспокоиться – они будут защищать езидов так же самоотверженно, как и столицу Иракского Курдистана. «Мы скорее позволим пасть Эрбилю, чем Синджару», – говорили они. Нас убеждали верить им – и мы верили.

И все же многие семьи в Кочо держали дома оружие – старые автоматы Калашникова и большие ножи, которыми по праздникам забивали животных. Езидские мужчины, в том числе и некоторые мои старшие братья, служили в пограничных патрулях или в полиции – после 2003 года их стали брать на эту работу. Мы знали, что наши мужчины смогут защитить свои семьи. Именно они, а вовсе не пешмерга после нападений 2007 года своими руками соорудили земляной вал вокруг поселка. Круглый год, днем и ночью, они патрулировали этот вал, останавливая проезжающие машины у импровизированных блокпостов и следя за незнакомцами. Со временем мы почувствовали себя в безопасности. Казалось, мы вернулись к нормальной жизни.

Похищение Дишана вновь разбудило панику. Но пешмерга не вмешивались. Возможно, они видели в этом эпизоде лишь мелкие дрязги между соседними деревнями и считали, что Масуд Барзани, президент Иракского Курдистана, не для этого посылал их охранять Курдистан и незащищенные области Ирака. Некоторые солдаты выглядели не старше Саида, самого младшего из моих братьев.

Но война изменила людей, особенно мужчин. Не так давно Саид играл в куклы со мной и с нашей племянницей Катрин, еще не зная, что это игра не для мальчиков. А теперь он был буквально одержим битвой, охватившей Ирак и Сирию. Однажды я застала его за просмотром видео по телефону. Он смотрел, как боевики «Исламского государства» обезглавливают своих пленников, и повернул телефон так, чтобы было видно и мне. Потом в комнату зашел наш старший брат Масуд и пришел в ярость.

– Зачем ты показываешь это Надие?! – кричал он на Саида, сжавшегося от страха. Но я понимала его. Трудно было не думать о мрачных событиях, происходящих так близко от нашего дома.

Когда я вспоминала о попавшем в плен пастухе, в моей голове то и дело возникали те сцены из видео. «Если пешмерга не помогут нам вернуть Дишана, придется что-то сделать мне», – подумала я и выбежала из дома. Я была самой младшей из детей, да еще и девочкой. И все же я привыкла, что к моему мнению прислушиваются, а рассердившись, чувствовала себя большой и сильной.