Читать книгу - "История Петербурга наизнанку. Заметки на полях городских летописей - Дмитрий Шерих"

Оный орел, сообщает нам летописец, после всего случившегося некоторое время обитал «во дворце», а после постройки на острове Котлин крепости святого Александра был «в оной Александровой крепости отдан на гобвахту с наречением орлу комендантского звания».

Вот так чудесно явившийся над Заячьим островом орел освятил своим присутствием основание северной столицы России. Символизм несомненный, особенно с учетом дня Троицы, она же Пятидесятница. В канонических «Деяниях святых апостолов» описано, что приключилось с учениками Иисуса Христа на пятидесятый день после его чудесного воскресения: «И внезапно сделался шум с неба, как бы от несущегося сильного ветра, и наполнил весь дом, где они находились. И явились им разделяющиеся языки, как бы огненные, и почили по одному на каждом из них. И исполнились все Духа Святаго».

Верующий человек XVIII столетия не мог не отметить: если в праздник Святой Троицы «орел с великим шумом парения крыл от высоты опустился», это явным образом свидетельствует о небесном покровительстве сему северному граду.

Г.С. Мусукийский. Портрет Петра I на фоне Петропавловской крепости и Троицкой площади. 1727 год

Сведущий читатель догадывается, однако, куда повернет наш рассказ. Дело в том, что историки уже давно разглядели в старинной рукописи червоточины. Изучали ее внимательно, все ж таки единственное документальное свидетельство о закладке северной столицы – и не могли не задаться некоторыми вопросами. Допустим, еще в историю с орлом с натяжкой поверить можно, хотя в здешние края орлы залетают нечасто (автор подстраховался на сей счет, сообщив о судьбе орла до 1703 года: «Сказывали, будто оной орел был ручной, а житье ево было на острову, на котором ныне город Санктпетербург; выгружались по берегам реки Невы маштовые и брусовые королевские леса и караульными салдаты тех лесов оной орел приучен был к рукам»).

Допустим. Но как быть с мощами Андрея Первозванного, соткавшимися словно бы из воздуха в нужное время в нужном месте? Как быть с каменным «ящиком» и вырезанной на нем пространной надписью? Не верится, что камнерезы состояли в штате петровской гвардии. И еще: в надписи речь идет об основании «царствующего града», хотя закладывалась тогда крепость, что красноречиво подтверждается всеми достоверными документами. Только осенью 1704 года Петр впервые – в письме к Меншикову – назовет Петербург столицей, но и это еще не будет официальное придание городу нового статуса. Столицей Петербург станет году к 1712-му, не раньше…

В общем, слишком уж красивое получилось «сочинение на тему».

Историки долго пытались выяснить, в чем же причины такой красоты. Выяснили. Два доктора исторических наук Сергей Алексеевич Мезин и Павел Александрович Кротов независимо друг от друга сумели установить: рукопись принадлежит перу известного литератора XVIII столетия Петра Никифоровича Крекшина. В Петербурге тот обосновался в 1712 году, лет двадцати от роду, прожил здесь больше полувека и зарекомендовал себя как человек горячий и увлекающийся. Собирал манускрипты и старинные издания, сам пробовал силы на поприще исторических сочинений – и писал их, как умел и как считал нужным. Составленные им жизнеописания Петра Великого полны фантазий. Известен эпизод из Полтавской баталии, который доныне попадает в школьные учебники и солидные ученые труды: в переломный момент битвы Петр лично повел в атаку второй батальон Новгородского полка, после чего шведы смешались и наступил перелом. В действительности такого эпизода не было, он впервые введен в оборот Крекшиным.

Не было и такой эффектной закладки Петербурга.

Но что же тогда было? Какие сведения о закладке нашего города можно считать достоверными? Присутствовал ли, наконец, при закладке царь Петр – а то ведь и на этот счет существуют разные мнения…

Существуют.

Часть историков считает, что царя при закладке не было. Одна из основ их убежденности – запись в походном «Юрнале» бомбардирской роты Преображенского полка, капитаном которой был царь. В нем зафиксированы перемещения Петра в мае 1703-го: 11 числа царь отправился в Шлиссельбург «сухим путем», потом «на яхте гулял на озере», 14 мая «приехал на Сяское устье» и задержался там ненадолго. «В 16-й день, в неделю пятидесятницы, пошли» – и на следующий день «приехали на Лодейную пристань». Никакого основания Петербурга!

А вот как суммирует мнение этой части историков в своей широко известной книге «Основание Петербурга» профессор Владимир Васильевич Мавродин: «В день закладки крепости – 16 мая – Петра не было на Заячьем острове: 11 мая царь уехал в Лодейное Поле, откуда вернулся в Шлотбург лишь 20 мая. Фактически закладку крепости на Заячьем острове… вел не Петр, а его „друг сердешный“ А.Д. Меншиков».

Есть и еще один документ – «Юрнал о взятии крепости Новых Канец», напечатанный в 1713 году в «Книге Марсовой». Это издание готовилось при активном участии самого Петра, собственноручно вносившего в корректурные оттиски правку – и если не верить такому источнику, то чему же еще верить? Новые Канцы, позволю себе пояснить, это Ниеншанц. И вот в этом тексте сказано: «Господин Капитан бомбардирской изволил осматривать близ к морю удобного места для здания новой фортеции. И потом в скором времени изволил обыскать единый остров зело удобный положением места, на котором вскоре, а имянно, Мая 16 день в неделю пятьдесятницы фортецию заложили, и нарекли имя оной Санктпетербург».

Иными словами, место для крепости Петр подыскал самолично, а вот дальше крепость «заложили» и «нарекли». Безличные глаголы – еще одно подтверждение отсутствию Петра на невских берегах 16 мая.

Но это все – на одной чаше весов, а есть и другая. Целый ряд историков убежден, что Петр все-таки был в тот майский день 1703 года на Заячьем острове. Никак не мог не присутствовать. Этой позиции придерживались классики петербургского краеведения Петр Николаевич Петров и Иван Николаевич Божерянов, ее придерживаются и составители недавно изданной фундаментальной энциклопедии «Санкт-Петербург»: «Закладка земляной крепости по плану, составленному Петром I, состоялась 16(27).5.1703 в присутствии царя – эта дата считается днем рождения Санкт-Петербурга».

К тому же склоняется и выпущенная в 2003 году солидная историко-церковная энциклопедия «Святыни Петербурга» Виктора Васильевича Антонова и Александра Валерьевича Кобака. Что примечательно, уважаемые историки повторяют близко к тексту рукопись Крекшина – и хотя именуют сюжет про Петра с орлом красивой легендой, иных вариантов развития событий 16 мая 1703 года не предлагают.

Попытку разобраться в вопросе поглубже предпринял ныне уже покойный журналист и историк Александр Матвеевич Шарымов. Он долгие годы исследовал раннюю историю Петербурга, и в конце концов пришел к выводу: несмотря ни на что, верить рукописи «О зачатии и здании царствующего града Санктпетербурга» в общих чертах можно. Пусть ее автор и приукрасил ход событий, в главном он против истины не погрешил. Петр, по убеждению Шарымова, действительно участвовал в столь важной для него процедуре закладке новой крепости в устье Невы. Походный «Юрнал»? Но этот документ составлялся небрежно и весьма расплывчато, фиксировал перемещения не столько Петра, сколько всей бомбардирской роты, а потому стопроцентным доказательством служить не может. «Книга Марсова»? Но в ней ведь тоже прямо не сказано, что Петра не было.