Читать книгу - ""Танки, вперед". Курьезы танковой войны в битве за Ленинград 1941-1944 гг. - Илья Мощанский"

Бардак продолжал нарастать. Задержки с погрузкой в эшелоны происходили из-за того, что назначенные к отправке танки вели сражения на Карельском перешейке. Необходимо было выводить их из боя, сосредоточивать и подводить к станциям погрузки. Такие действия были обусловлены идеей оставить перед финскими войсками гораздо более изношенные танки, а относительно новые боевые машины отправлять в район Красногвардейска для борьбы против более сильного противника.

На 7 июля ситуация прояснилась. 10 мк, хоть и чрезвычайно медленно, отправлялся в новый район сосредоточения Луга, Толмачево. А оставшиеся в 23 А танки свели сначала в два, а потом в пять отдельных батальонов. К 18 часам 7 июля все 19 необходимых к отправке эшелонов были загружены и отправлены.

8 июля прибыло и было разгружено всего 6 эшелонов. Из первых двух выгрузившихся эшелонов танковый разгружался 25 минут, а тыловой — около 7 часов. Начальник второго эшелона капитан Е. В. Озеров не организовал разгрузку, и каждое подразделение занималось исключительно своим имуществом. Те, у кого было много людей, закончили работу и пошли спать, в то время как боеприпасы, запчасти к танкам никто не разгружал. А вышеупомянутый начальник эшелона играл в это время в шахматы. Только когда он был «отловлен» представителем отдела АБТУ Северного фронта, это безобразие с разгрузкой удалось прекратить.

К исходу 9 июля было получено приказание — передать 21 тд Северо-Западному фронту. В 2.30 10 июля соединение было поднято по тревоге, а в 4.30 дивизия прошла Лугу с задачей: следовать по маршруту Луга, Лудоми, Заречье и сосредоточиться в районе Порхова в готовности действовать в псковском и островском направлениях. Дойдя до Заполья, 21 тд получила приказ вернуться обратно. Проделав 100-километровый марш совершенно впустую, соединение возвратилось на исходные позиции. Несколько ранее пришла шифровка об отправлении ж/д транспортом 24 тд, и поэтому помощник начальника отдела АБТВ капитан Литвинов поехал с этим приказанием в Лугу. Но в штабе Северного фронта опять передумали: теперь уже на новые позиции перебрасывалась 21 тд. И не железной дорогой, а своим ходом. Между тем 24 тд, вытянувшись на ж/д станцию для погрузки, получила приказ оставаться на месте.

В 9 часов 10 июля 21-я танковая дивизия вновь получила указание выступить «по вчерашнему» маршруту. Но в связи с только что проделанным маршем, отсутствием бензина и сильной жарой командир 10 мк решил задержать дивизию до вечера — до 21.00. Надо было заправить танки, провести техосмотр, а тогда выступать. О своем решении он донес в штаб фронта. Сильного противодействия не было, и в 21.00 соединение выступило по ранее указанному ему маршруту.

Во время марша в 21-ю танковую дивизию на самолете был доставлен приказ: с ходу вступить в бой с танками противника, прорвавшимися в 45 км северо-восточнее Пскова. В оперативном отделе СЗФ думали, что она выполняет эту задачу, но соединение ни в какую атаку не ходило, а вернулось в Лугу в соответствии с указаниями из оперативного отдела Северного фронта.

12 июля 21-я танковая дивизия в составе одного танкового полка, 1 мсп, 1 гап и других дивизионных частей и подразделений к 18.30 сосредоточилась в районе Боровичей, где и поступила в подчинение 11-й армии Северо-Западного фронта.

13 июля 21-я танковая дивизия достигла н/п Николаево в 60 км юго-западнее Луги, где по просьбе командира 90 сд была сразу введена в бой с противником, наступавшим вдоль шоссе из Пскова. Комдив Бунин развернул соединение и четыре часа сдерживал противника, тем самым дав возможность 90 сд перейти к обороне и окопаться. Затем командир 21 тд вывел дивизию по маршруту Николаево, Городище, сосредоточив в лесах юго-восточнее Серебрянки все танки. В этот день 21-я танковая дивизия поступила в подчинение командира 1-го мехкорпуса Северо-Западного фронта.

Из этой «хроники неудач» становится понятно, что бронетанковое соединение совершенно не имело времени для подготовки к контрудару. Из-за бестолкового руководства танкисты были физически измотаны и морально истощены маршами и боями.

И все-таки наступление началось. Уже 14 июля, как самостоятельно, так и поддерживая части 237-й и 70-й стрелковых дивизий, танкисты на своих легких машинах нанесли контрудар. Особенный ужас на врага наводили огнеметные танки, действовавшие во втором эшелоне по уничтожению тылов противника. В основном это были новейшие ХТ-133, строившиеся на шасси Т-26 образца 1939 года с наклонной установкой бронелистов подбашенной коробки и конической башней.

Танк нес огнеметное оборудование КС-25 (дальность огнеметания 45–50 м; число выстрелов — 40; за один секундный выстрел огнемет выбрасывал до 9 литров огнесмеси из мазута и керосина) и 2 пулемета ДТ — спаренный в единой маске с огнеметом и в шаровой установке в корме башни. Башня ХТ-133 также была смещена вправо, а слева смонтировали резервуар на 400 л, баллоны и другие элементы огнеметной аппаратуры. Так же как и другие огнеметные танки, ХТ-133, пошедший в производство с сентября 1939 года, не оборудовался радиостанцией, но некоторые машины получили экранировку из дополнительных 30–40 мм бронелистов.

Когда огнеметные танки использовались по своему прямому назначению, противник обращался в бегство. В одной из атак, завидев ХТ-133, немецкие войска поспешно отступили, оставив нам в качестве трофеев несколько десятков автомашин с горючим и боеприпасами.

После 16-часового боя 70-я стрелковая дивизия во взаимодействии с 237-й стрелковой дивизией 15 июля сломила сопротивление врага и отрезала ему пути отхода на запад. 17 июля части дивизии овладели городом Сольцы.

180-я эстонская стрелковая дивизия 15 июля нанесла удар в северном направлении из района Дно на Ситню. В течение двух следующих дней она продвинулась на 20–25 км, захватила пленных и трофеи и вышла на южный берег реки Шелонь. В то же время 183-я латышская (временно подчиненная эстонскому корпусу) и 182-я эстонская стрелковые дивизии сдерживали натиск врага с запада, прикрывая левый фланг корпуса.

В четырехдневных боях 8-я танковая дивизия и инженерный полк противника были разгромлены. Хотя 8-й дивизии и удалось вырваться из окружения, но для восстановления ее боеспособности потребовался целый месяц, так как советскими войсками было уничтожено около 50 немецких танков 8 тд, стоявших без бензина и ожидающих заправки. Части 56-го моторизованного корпуса были отброшены на 40 км к западу. Большие потери понесли тылы корпуса.

Германское командование, напуганное контрударом советских войск, 19 июля приказало прекратить наступление па Ленинград и возобновить его только после того, как к реке Луга подойдут основные силы 18-й армии.

В книге «Утерянные победы» генерал Манштейн писал: «Нельзя было сказать, чтобы положение корпуса в этот момент было весьма завидным… Последующие несколько дней были критическими, и противник всеми силами старался сохранить кольцо окружения»^[5].

Одной из причин успеха контрудара 11-й армии было возросшее умение наших командиров частей и соединений находить и использовать в своих интересах слабые стороны наступательной тактики врага. Противник прорывал нашу оборону на узком фронте, глубоко вклинивался своими подвижными соединениями, преимущественно вдоль дорог, слабо обеспечивая фланги и тылы своих ударных группировок. Удар войск 11-й армии был нанесен с учетом этой тактики врага, то есть во фланг и тыл по прорвавшимся частям противника, в результате они были отрезаны от основных своих сил и разгромлены.