Читать книгу - "Миниатюрист - Джесси Бёртон"

Она осторожно стучит туфелькой по полу, как бы в подтверждение, что готова войти в дом, и в надежде, что хоть кого-нибудь разбудит… или, наоборот, прогонит. Теперь назад возврата нет, жребий брошен – она в Амстердаме, законная жена и в силу этого гражданка. Ее обувка покоится на мужниной территории. Она выпрямляется во весь рост, кровь отливает от головы. Тянется долгая минута, туфельки стоят, уравновешивая друг дружку, а она чувствует себя полной дурой. Это шараханье от уверенности в себе к паническим настроениям для нее обычное дело. Мать говорит про нее «мечтательница», «витает в облаках».

На улице две бабы разразились бесстыжим смехом. Нелла обернулась, надеясь разглядеть хохотушек в наступающих сумерках, но не увидела. Завязки на ее чепце во время путешествия из Ассенделфта подразболтались, и сейчас сквознячок выбивает из-под него прядки волос. Если заталкивать их обратно, она еще больше разнервничается, пусть уж щекочут лицо. Мать любила напоминать ей про достоинство, но достоинство сопряжено с неудобством.

– У нас будет зверинец?

Голос невидимки. «Я так и знала», – говорит себе Нелла. Из полумрака выплывает женщина с вытянутой рукой – не то протестующей, не то приветствующей гостью, сразу и не скажешь. Высокая, стройная, вся в черном, если не считать накрахмаленного и идеально отутюженного белого чепца, из-под которого не выбилась ни единая прядка. Интересно, давно ли она за ней следит? Пибо подал голос, завидев незнакомку.

– Это Пибо, – поясняет Нелла. – Мой попугай.

– Я вижу, – отзывается женщина. – И слышу. Надеюсь, больше вы никого не прихватили?

– Дома у меня собачка…

– Все попортит своими когтями – дерево, кожу, шелк, бархат. – Она говорит о материалах, словно речь идет о живых существах, способных на ответные чувства. – Комнатные собачки манерны и легкомысленны, как и их хозяева, французы и испанцы.

– Они похожи на крыс, – раздается в темноте новый голос.

Женщина досадливо жмурится. Хотя она старше Неллы, кожа у нее гладкая. Движения не лишены изящества, и если она и смущена, то не намерена это скрывать. Бросив одобрительный взгляд на хорошенькие туфельки у порога, она смотрит на клетку, поджав губы. От страха Пибо весь взъерошился. Левая рука женщины по-прежнему впереди, и Нелла решается положить пальчики на открытую ладонь и тем самым отвлечь внимание от птицы. Женщина удивленно вздрагивает, словно забыв о собственной протянутой руке. Кажется, они сейчас закружатся в танце.

– Какая нежная кожа, – говорит женщина. – А кости для семнадцатилетней девушки крепкие.

– Я Нелла. – Она опускает глаза на клетку. – Мне уже восемнадцать.

– Я знаю, кто ты.

– Вообще-то я Петронелла, но дома меня все зовут просто…

– Я не глухая.

Нелла осмеливается снова поднять взгляд. Глаза у женщины серые, спокойные, губы на вид мягкие, но в углах рта жесткая складка.

– Вы домоправительница? – спрашивает гостья.

В темноте раздается сдавленный смех. Женщина вздергивает подбородок и устремляет взор в жемчужные сумерки.

– Йохан здесь? – спрашивает Нелла. – Я его жена.

Женщина хранит молчание.

– Мы подписали брачный контракт два месяца назад, в Ассенделфте, – гнет свою линию Нелла. Кажется, ей не остается ничего другого, кроме как гнуть свое.

– Брата нет дома.

Еще один смешок в темноте.

– Брата? – переспрашивает Нелла.

Женщина встречается с ней взглядом.

– Йохан мой брат. Я – Марин Брандт. – Взгляд решительный, и в голосе наигранная твердость. – Его нет. Мы полагали, что он будет дома, но не получилось.

– А где он?

Марин, подняв взор к небу, закрывается растопыренной ладонью от закатных лучей, и во тьме прихожей, на лестнице, обнаруживаются две фигуры.

– Отто, – произносит Марин, опуская руку.

Вид приближающегося мужчины заставляет Неллу сглотнуть и врасти в пол холодными ступнями.

Отто темнокожий, то есть весь коричневый: шея над воротником, запястья, высокие скулы, подбородок – всё-всё. Нелла в жизни своей не видела ничего подобного. Невозможно представить, что такой человек мог хихикать в темноте.

Марин следит за ее реакцией. А вот глазищи Отто никак не реагируют на изумление, которое она не в состоянии скрыть. Она прикусывает губу и в ответ на его поклон делает книксен, опустив глаза долу. Потом снова поднимает и видит, что кожа его сияет, словно отполированный орех, а вьющаяся, как у барашка, шевелюра чернее ночи и похожа на облако из мягкой шерсти – так и хочется ее потрогать, не то что прилизанные жирные волосы других мужчин.

– Я… – Она недоговаривает.

Пибо начинает петь.

Отто протягивает руку, на его широкой ладони лежат паттены.

– Это вам, – говорит он.

У него амстердамский акцент, слова перекатываются, теплые и текучие. Забирая паттены, она коснулась его кожи. Нелла обувается, это выглядит неуклюже. Башмаки ей велики, но она не отваживается об этом сказать – ничего, позже, когда окажется наверху, подтянет ремешки… если окажется, если ей в конце концов позволят миновать прихожую.

– А это Корнелия, – говорит Марин, не спуская глаз с невестки. – Она о тебе позаботится.

Корнелия делает шаг вперед. Она чуть старше Неллы, ей лет двадцать – двадцать один, и выше. Нелла улыбается, чувствуя, что вся горит от этого беспардонного любопытства в синих зрачках. Чтобы как-то унять дрожь в пальцах, она сжимает кулаки. Служанка не спускает с нее глаз, осматривая с головы до ног. Вдруг на губах появляется ухмылочка, не сказать чтобы очень дружелюбная. Нелла пытается что-то из себя выжать, какое-нибудь формальное спасибо. Она отчасти благодарна, отчасти смущена, и тут встревает Марин:

– Я провожу тебя наверх. Покажу твою комнату.

Нелла кивает, а в глазах Корнелии вспыхивает веселый огонек. На радостные выкрики из клетки Марин незамедлительно реагирует взмахом кисти, означающим, что птицу следует унести на кухню.

– Пожалуйста, – обращается к ней Нелла. – Там стоит чад. И вообще, он любит свет.

Марин и Отто молча на нее посмотрели, а Корнелия взяла клетку и пошла восвояси, размахивая ею, как ведром.

– Это мой попугай.

Она перехватывает взгляд служанки, брошенный в сторону хозяйки. Корнелия уходит на кухню, сопровождая озабоченное воркование Пибо насмешливым чмоканьем губами.

* * *

На фоне великолепия увиденного Нелла вдруг осознает собственную ничтожность. Марин с неудовольствием разглядывает предметы рукоделия.

– Корнелия перестаралась. Будем надеяться, что Йохан на первом браке остановится.

Нелла на мгновение отвлеклась, подумав о попугае. Представила его растрескавшийся клюв и тарелку с зелеными перышками, украшенными куриными ножками, и ей пришлось потереть глаза, чтобы избавиться от наваждения и получше все разглядеть.