Читать книгу - "Наполеон. Последняя любовь - Томас Костейн"

Семейство Бэлкум сидело за ужином. День был особый, население острова волновалось, не переставая, поэтому двое младших мальчиков получили позволение присутствовать на ужине. Вильяму было восемь лет, а малышу Алексу — четыре. Они смирно сидели рядом с матерью, ведь они были отменно воспитаны. Глаза малышки Алекса начали слипаться, и очень хотелось спать.

Глава семейства с гордостью оглядел своих детей и жену. Он даже позабыл, о чем ранее говорил, настолько его растрогал вид счастливого семейства. Он только что сказал, что экс-император Франции не захотел сойти на берег до заката солнца и что он собирается отправиться в Джеймстаун, чтобы не пропустить исторический момент. Но сейчас он переключился на другую тему.

«Наверно, в доме Карлтона по-прежнему болтают, что я выбрал себе не пару, — подумал он. — Ха, эти красноносые выпивохи, глянули бы они на нас! Мало у кого найдется такая красивая и добрая жена! И в мире не найдется детей, которых можно было сравнить с моими детьми».

Он улыбнулся, поднял бокал портвейна и полюбовался его прекрасным цветом. У него было лицо настоящего европейца с выдающейся нижней челюстью, весьма живые глаза, шапка темных кудрей. На нем была надета белоснежная рубашка, но жилет и сюртук явно носились много лет.

Вторая дочь почти ничего не ела. Она крутилась до тех пор, пока отец не смекнул, что она что-то задумала. Наконец девушка заговорила:

— Папа!

— Да?

— Можно я пойду на пристань вместе с вами? Отец не успел ничего ей ответить. Госпожа Бэлкум сказала дочери:

— Ты никуда не пойдешь, Бетси, об этом не может быть и речи! Ты отправишься спать.

Бетси нахмурилась, словно не понимая твердости решения матери.

— Но, мама…

— Никаких «но», юная леди, — продолжала госпожа Бэлкум. — Ты отправляешься спать без всяких разговоров.

— Но мама, мне нужно сказать вам что-то… очень важное.

Вильям Бэлкум улыбнулся жене.

— Мне кажется, дорогая, нам следует выслушать это очень важное сообщение.

Бетси сразу воспользовалась представившейся возможностью.

— Когда я вырасту… Ну, когда я буду замужем, и у меня будут свои дети, и они узнают, что я была на острове Святой Елены, они станут мне задавать множество вопросов. Я разве не права? Им захочется узнать… О, все! И что я им расскажу? Что я рано легла в постель в тот вечер, когда Наполеон прибыл на остров?

— Возможно тебя это волнует, — улыбнулась мать дочери, — а меня — нет. Дорогая моя, ты придумаешь, что им рассказать. Тебе это не составит труда.

— Бетси, — спокойно промолвил господин Бэлкум, — дитя мое, мне хотелось бы взять тебя с собой, но я уверен, что на пристани не будет женщин. Там может собраться довольно шумная толпа… Ты же понимаешь, что там даже может завязаться потасовка. Тебе там лучше не быть. Я знаю, что мама не собирается на пристань. И Джейн.

Джейн была на два года старше Бетси и сидела напротив младшей сестры. Было видно, что ее совершенно не интересовало прибытие императора Наполеона. Она о чем-то глубоко задумалась. Она превратилась в юную леди и перестала носить длинные панталоны. Ее больше интересовали приемы, балы, наряды и поклонники. Джейн была стройной хорошенькой брюнеткой, превратившись в спокойную и воспитанную юную леди.

Бетси сильно отличалась от старшей сестры. Не достигнув четырнадцати лет, она обещала стать поразительной красавицей. Но пока что оставалась сорванцом. Ее интересовали ее пони и спортивные игры, которыми она занималась с друзьями. Девушка не очень много времени уделяла своей внешности и нарядам. Она ничего не делала со своей копной светлых локонов, только причесывала, как поднималась с постели. Следует признаться, что Бетси не была аккуратной девушкой, и эту ее черту с трудом переносила обычно терпеливая мать. У нее были выразительные огромные сверкающие синие глаза. Она предпочитала ходить без шляпки, щеки у нее сильно загорели, а нос обсыпан неяркими веснушками.

Сара Тиммс, цветная служанка, присматривала за сестрами и помогала накрывать на стол и подавать еду. Она вошла в столовую с тарелками, чтобы разложить тушеное мясо. Она была крупной женщиной в широком и ярком платье, на голове — повязка ярко-красного цвета. Она обожала этот цвет, всегда старалась его носить. У Сары были добрые темные глаза.

— Мисс Бетси, ваша мама права. Этот Бомпарт — ужасный человек. Он до вас доберется и вырвет у вас сердце, а потом… его слопает!

— Сара, я не спрашивала твоего мнения, — улыбнулась госпожа Бэлкум. Она была милой хозяйкой, но слуги должны знать место.

— Нет, миссус. Вы никогда не спрашиваете моего, как это… мнения… А я его постоянно высказываю…

— Да, Сара Тиммс, ты никогда не держишь при себе свое мнение, — вздохнув, заявила госпожа Бэлкум. — Мне кажется, у тебя имеется мнение по каждому поводу.

Толстую Сару в этот момент больше всего волновала ее «малышка» Бетси. Она расстроилась, как это часто бывает с юными девицами, в сущности, из-за пустяка.

— Почему ты не ешь мясо, девочка? — спросила Сара.

— Ты же знаешь, что я терпеть не могу тушеное мясо. Оно все в волокнах и безвкусное.

Отец строго взглянул на дочь.

— Юная леди, вам прекрасно известно, как сложно сохранять мясо свежим на этом острове. Нам повезло, что у нас вообще есть мясо. Не знаю, что нас ждет дальше. К острову причаливает все меньше судов. Возможно, все станет лучше, если среди нас будет жить такой уважаемый человек. Будь умницей и ешь мясо.

— Мама, может, вы мне позволите вместо мяса яйцо?

— Никаких яиц! — заявила Сара. — У нас их и так мало. Этот Бомпарт ест только цыплят, скоро на острове не останется вообще кур и яиц.

Вильям Белкум считал, что ему придется поставлять продукты для Наполеона и его окружения, и его глаза засверкали.