Читать книгу - "Каменный Кулак и мешок смерти - Янис Кууне"

– Что ты задумал, венед? – прервал Хрольф Волькшины думы. В который раз шеппарь чувствовал приступ мутного гнева на этого заносчивого юнца. Попроси его кто-нибудь рассказать, в чем именно заключалась заносчивость Варглоба, свей не смог бы связать и двух слов, но то, как этот парень вел себя в манскапе, порой приводило племянника Неистового Эрланда[31]в бешенство. Что это он там себе думает?!

– Не я задумал, а ты, – ответил Волькша, и лицо шеппаря вытянулось от неподдельного удивления.

– Хрольф, – лукаво посмотрел на него Волкан, – перестань скоморошничать. Неужто ты полагал, что никто не догадывается, для какой надобности ты повелел строить сразу две новых ладьи? Да вся Бирка только об этом и говорит у тебя за спиной.

Шеппарь насупился. Больше всего на свете он не любил, когда о нем что-то говорили за глаза. Сын бонде никак не мог свыкнуться с тем, что шёрёверны в лицо толкуют о человеке одно, а в его отсутствие – совсем другое. Хрольф так раздосадовался, что даже не сразу внял тому, что говорил Каменный Кулак.

– Да полно тебе, Хрольф! Тебе ли не знать, что всякий, у кого в голове не солома с плевелами, а хоть малая толика разумения, называет тебя хитрым лисом? «Хитрый лис Гастинг что-то задумал. Надо держать ухо востро, а то он хвостом махнет и опять весь курятник в одиночку опустошит». Так все и говорят.

Подобного оборота шеппарь не ожидал. Он был готов услышать от венеда рассказ об унизительном злословии в свою сторону, но узнать, что вся Бирка, затаив дыхание, следит за его поступками…

– Я ведь тоже только сейчас понял, что ты задумал, – довольно искренне сознался Волкан. – Подозревал, конечно, куда ты клонишь, но не думал, что ты все так лихо по полочкам разметал.

– Ты о чем, венед? – встрял Хрольф в Волькшину трескотню.

– Ну сам посуди. Ни для кого на Бирке не тайна, что у Харека Ленивого из года в год дела идут все хуже и хуже. Того и гляди, дружина разбежится. Все говорят, что у него не казна нынче, а драный грохот.[32]Мышь в норе и та над ним надсмехается. А коли так, то на серьезные дела у него просто мощи не хватит. Подданные города его щит один за другим наземь сбрасывают. Даннские ярлы – каждый на свой лад ланом[33]вертит.

Хрольф поймал губами кончик уса и прикусил волоски зубами. Как же порой причудлива бывает людская молва…

– В Хохендорфе, где никто и не думал сбрасывать даннский щит с ворот, ты ведь нарочно приказал Эгилю сбить его копьем?[34]

Это была уже совсем несуразная досужая выдумка: бывший дружинник Синеуса Ларса Эгиль Скаллагримсон сам метнул копье в этот злополучный щит, дабы показать шеппарю свое умение. Кинул-то он, конечно, славно, но Хрольф ни полусловом его об этом не просил.

– Да все так говорят! – не унимался Волькша. – Дескать, ты оставил Хареку весточку: смотри, жирный ленивец, как силен Хрольф-мореход – пришел на одном драккаре и выпил твой подданный городец, как несушкино яйцо!

Небеса стали для Гастинга выше, а темные воды Мэларена прозрачнее.

– Люди перешептываются: где это видано, чтобы разграбленный город, что под чужим щитом стоял, целую седмицу в полоне держать да за кноррами для своза добычи ездить? Ведь другие-то шёрёверны как? Налетят, пограбят, напотешатся, погрузят на драккары что сумеют и отвалят куда подальше. А Хрольф нет! Он, как хорек, пока весь городец изнутри не выгрыз, не успокоился.

С хорьком Волькша, пожалуй, хватил лишнего. Шеппарь затаил обиду. Не на Кнутнева, а на тех, кто посмел сравнивать его с этой мелкой, суетливой лесной татью.[35]В прежние времена еще, может статься, он и был с ним схож: исподтишка напасть на слабого, украсть то, что плохо лежит, но теперь-то!

– Шёрёверны так прямо и говорят: племянник Неистового Эрланда большое дело задумал, – подливал Волкан масла в огонь Хрольфовой спеси. – Даром, что ли, он сразу два корабля строит? Так ведь нет! Да, Хрольф, хитер ты, но я тебя раскусил.

Сын Снорри кусал ус, играл бровями, но венеда не прерывал.

– Вот смотри. Харек Скьёлдинг рано или поздно, но в Хохендорф прийти должен был. Ну, не сам, так ярла послать. Тот, знамо дело, про щит не мог не поведать. Тут даннскому конунгу как раз пришлось бы решать: такого молодца, как ты, по всем морям отлавливать да в правила[36]сажать либо твоей билой[37]наказать какой-нибудь подданный городец. Да только сколько бы он ни раздумывал, а все одно к одному сходилось, что не совладать ему с тобой. Было бы у него вдосталь сил, чтобы с Хрольфом-мореходом справиться, стал бы он к братскому долгу свейского конунга призывать? Не стал бы! Пришел бы на десяти кораблях с отборной дружиной, взял бы Бирку в железные клещи и раздавил. Так, видать, нет у него десяти кораблей, да и дружины матерой хватает только, чтобы государевы чертоги охранять. Вон как даннских посланцев под Винетой расчихвостили.

Упомянув Винету, Волькша чуть не прикусил себе язык за такой промах. Не только даннских, но и уппландских людей на Волине встретили не ласково. Не взбунтуйся Винета, не было бы и богатой Хрольфовой добычи в Хохендорфе, и нежданной славы, и нагрянувших неприятностей. Венед бросил на свея быстрый взгляд, но к своему удовольствию не обнаружил в лице шеппаря даже тени подозрительности. Хрольф смотрел куда-то за пределы Мэларена, по которому их вез снейкшип[38]уппландского ярла.

– По всему выходит, что ты, Хрольф, еще на Одре[39]загадал другие вотчины даннского конунга потрепать. Только прежде хотел дождаться, чтобы Ленивый Харек сам тебе на это свое благоволение дал.

«Хорошо себе благоволение: припугнуть, что всякого шёрёверна начнут хватать и, буде он с Бирки, нещадно карать, пока варяжская вольница не выложит умом непостижимые двести сотен серебряных крон», – хотел было сказать Хрольф, но Годинович опередил его:

– Ну, про двадцать тысяч, что Харек запросит, ты, конечно, не знал, но наверняка прикидывал, что данн заломит немало, дабы в грязь лицом не ударить, отдавая тебе в лан строптивые города. В Хохендорф ты на одном драккаре пришел. Так? Две дюжины ратарей[40]с тобой было. Так? Восемьдесят три сотни ты с Одры привез. На три драккара ты, поди, сто двадцать человек посадишь, сиречь в пять раз больше, чем в одерском набеге. Стало быть по всему, ты сможешь взять на копье четыреста пятнадцать сотен марок.