Читать книгу - "Воспоминания. Время. Люди. Власть. В 2 книгах. Книга 1 - Никита Хрущев"

Между прочим, Лагутенко сыграл роль первой ласточки, прилетевшей к нам после холодной зимы, так как первым из инженеров-практиков пришел к нам со своими идеями. Я был доволен, рассчитывая, что последуют второй, третий, четвертый и т. д. Они принесут свои дополнения, улучшения, изменения, в конце концов выработается технология сборного железобетона. Начинать всегда трудно. У нас далеко не все получалось. За нашими неудачами зорко следили ретрограды, сторонники кирпичной кладки и монолитного железобетона. Любой просчет подвергался осмеянию, но мы верили в начатое дело.

Для строительства сборного железобетонного дома нужны приспособления и формы. Чтобы панель стала прочной, требовались вибраторы, которые бы без огрехов заполнили форму. Следующий шаг – подача заполненной бетоном формы в пропарочную камеру. Там ее обрабатывали горячим паром, а затем – стадия созревания бетона. Это длительный процесс… Нужна была камера с определенной температурой и влажностью. Подачу бетона тоже надо было механизировать. Мы применили роликовый транспортер. Раньше при изготовлении балок из досок сколачивали опалубку-корыто, туда закладывали каркас, заполняли его бетоном, начиналось естественное его созревание. Потом доски расшивали. Масса ценного дерева погибала. В поточном производстве мы перешли на металлические сборно-разборные формы. Чтобы при твердении бетон не прихватил их, разработали смазочные материалы. Далее добивались такого монолита, чтобы работали вместе металл и бетон, принимая напряжение на себя, а при изменении температуры чтобы шло равномерное расширение. Если металл будет расширяться на одну величину, а бетон на другую, то произойдет отслоение и не получится монолита, каждый материал будет работать в отдельности, что приведет к разрушению конструкции. Технологию отрабатывали на практике, в процессе изготовления деталей.

Для изготовления стен, когда думали делать их навесными на каркас, мы привлекли к конструированию станка по изготовлению арматуры научно-исследовательский институт. Я много раз ездил туда или вызывал специалистов к себе, в горком партии. Потом они уже сами стали приходить и рассказывать о трудностях и успехах. Эти люди прежде никогда не работали в области жилищного строительства. Создание каркаса для стены дома их озадачило. Когда станок был готов, меня пригласили на «Красный пролетарий». «Изюминка» заключалась в том, что работа машины напоминала изготовление тканей. Проволоку довольно толстого сечения натягивали через ролики на расставленные шпильки и в определенном месте приваривали, сохраняя заданное напряжение металла в конструкции. Идея напряженного железобетона была известна и ранее. Из него обычно изготавливали балки для перекрытий. Но технология отдавала кустарщиной, а нам требовалось организовать поточное производство тысяч и тысяч таких строительных деталей. Конвейер должен был подчиняться строгому ритму. Одно из остроумных решений при организации потока – машина, которая накручивала на каркас проволоку. Выходил каркас нужного напряжения и точных размеров.

Все это снималось на кинопленку, где-то в архивах пленки сохранились. Партийной организацией и Моссоветом прилагались усилия, чтобы поскорее получить материалы с заводов, которые нам расписал Госплан, главным образом, металл определенного сечения и качества, цемент нужных марок. К тому времени у нас было искажено настоящее или истинное представление: понятие о цементе. Каганович как министр стройматериалов, чтобы блеснуть перед Сталиным, добивался количественных результатов. Он был неплохим организатором, но еще больше имел нахальства, и, чтобы показать, что под его руководством превзошли все ожидания по выработке цемента, он завел много его марок. Был создан кладочный цемент, который в общей сумме выпускаемой продукции тоже засчитывался, но пригоден был только для кладки кирпичных стен. Известковый раствор, который достался нам в наследство от прадедов, был значительно лучше. Нам же требовался иной цемент, чтобы получить заданную расчетом прочность изделий. Мы следили, чтобы поставляли цемент качественный, с определенных заводов и определенной марки. А получая его, сразу проводили испытания: делали кубики и разбивали их, чтобы увидеть, какое давление они выдерживают.

Шло строительство железобетонных заводов, разрабатывались конструкции по изготовлению деталей, отрабатывались детали домов. Активно подключился к изготовлению железобетонных деталей профессор Михайлов. Он поставил задачу создать железобетонную плиту, тонкую и легкую, с большими ячейками квадратного сечения, способную перекрыть целую комнату. Его идея заключалась в изготовлении таких плит на вибростанках. Михайлов отдавался делу сполна. К тому времени в Москве уже организовали производство армированных железобетонных плит для потолочных перекрытий метровой ширины с горизонтальными отверстиями. Станок получили из Германии. Когда мы оккупировали часть Германии, то узнали там технологию изготовления бетонных плит для перекрытий зданий. Они хороши тем, что имеют внутри пустоты.

Технология производства их была отработана немцами, и мы сразу начали ее внедрять. Михайлов работал над собственной плитой, а мы стали изготовлять в широком масштабе пустотные железобетонные плиты для перекрытий. Их производство организовал товарищ Гинзбург^[872]. Это давний и очень опытный строитель, с которым я много раз имел дело, и мне всегда было приятно встречаться с ним и слушать его высказывания по вопросам строительства. Гинзбург являлся непререкаемым авторитетом и как организатор, и как инженер. Именно он, переняв новинку у немцев, внедрил ее, и эти плиты долгое время служили нам, оказавшись удачной конструкцией.

Еще работая после войны в Киеве, я как-то, приехав в Москву, попал на строительную выставку. Мне хотелось посмотреть направление мысли инженеров-строителей. Там я наткнулся на оригинальные перегородки между комнатами. Они были для нас камнем преткновения. Мы умели быстро класть кирпичные стены. Но когда потом ставили перегородки, в основном дощатые, то их требовалось обмазать, оштукатурить известковым или цементным раствором и высушить. Голод на жилища испытывался огромный, и люди, не дожидаясь, когда здание высохнет, въезжали в него. А тут строители оказывались не на высоте. Сырое здание сохнет, растрескивается, полы рассыхаются, все требует переделки. Появилось ходячее выражение, что первый ремонт нужно производить в новом здании, потому что все делалось из некачественных материалов.

И вдруг однажды я увидел плиту-перегородку на полную стену комнаты. Она служила межкомнатной преградой. Межквартирной перегородкой являлась капитальная кирпичная стена. В смысле звукопроводности: нет капитальных стен, которые не проводили бы звука. Даже в тюремных крепостях заключенные перестукивались через толстые стены, но все-таки то был приглушенный стук. Конструктором новой стены являлся инженер Козлов, безвременно умерший в возрасте 60 лет. Я ходил около его стены, поглаживал ее и любовался конструкцией, которая решала все. Можно было готовить такие плиты, пропаривать их, чтобы получить быстрое схватывание, потом просушить, оклеить (если только аккуратно ставить, чтобы не повредить обои) и ставить готовую стену. Я постарался встретиться с Козловым, высказав ему много приятного, вроде того, что он нашел «жемчужину» для строительства. Но тут же изложил свои пожелания: надо, чтобы перегородочные плиты имели бы каркас не деревянный, как у него, а из легкого железобетона. Он-то сделал стену на гипсовом растворе. Гипс быстро схватывается, но недостаток его состоит в том, что такая конструкция будет служить только внутрикомнатной перегородкой и только в доме, в котором поддерживается определенная температура. Если же гипсовая плита почувствует влажный воздух, то стена станет сырой. Я попросил учесть это и изготовить железобетонный каркас на цементной основе соответствующей толщины с расчетом стандарта звукопроводности.