Читать книгу - "Обвиняются в шпионаже - Владимир Томаровский"

В шифрограмме Зорге, посланной 2 мая 1941 года говорилось: "Я беседовал с германским послом Оттом и морским атташе о взаимоотношениях между Германией и СССР. Отт заявил мне, что Гитлер исполнен решимости разгромить СССР и получить европейскую часть Советского Союза в свои руки в качестве зерновой и сырьевой базы для контроля со стороны Германии над всей Европой.

Оба — посол и атташе — согласились с тем, что после поражения Югославии во взаимоотношениях между Германией и СССР приближаются критические даты.

Первая дата — время окончания сева в СССР. После окончания сева война против СССР может начаться в любой момент, т. к. Германии остается только собрать урожай.

Вторым критическим моментом являются переговоры между Германией и Турцией. Если СССР будет создавать какие-либо трудности в вопросе принятия Турцией германских требований, то война будет неизбежна.

Возможность возникновения войны в любой момент весьма велика, потому что Гитлер и его генералы уверены, что война с СССР нисколько не помешает ведению войны против Англии.

[Немецкие генералы оценивают боеспособность Красной Армии настолько низко, что они полагают, что Красная Армия будет разгромлена в течение нескольких месяцев. Они полагают, что система обороны на германо-советской границе чрезвычайно слаба. ]

Решение о начале войны против СССР будет принято только Гитлером либо уже в мае, либо после войны с Англией.

Однако Отт, который лично против такой войны, в настоящее время настроен настолько скептически, что уж предложил принцу Ураху уехать в мае обратно в Германию". Эта информация также была доведена до высшего руководства Советского Союза, но без абзаца, поставленного в тексте в квадратные скобки.

19 мая 1941 года Зорге сообщает: "Новые германские представители, прибывшие сюда из Берлина, заявляют, что война между Германией и СССР может начаться в конце мая, т. к. они получили приказ вернуться в Берлин к этому времени…"

30 мая 1941 Зорге уточняет: "Берлин информировал Отта, что немецкое выступление против СССР начнется во второй половине июня. Отт на 95 % уверен, что война начнется. Косвенные доказательства, которые я вижу к этому, в настоящее время таковы:

технический департамент германских воздушных сил в моем городе получил указание вскоре возвратиться. Отт потребовал от ВАТ (военный атташе. — Авт.), чтобы он не посылал никаких важных вестей через СССР. Транспорт каучука через СССР сокращен до минимума".

В сообщении от 1 июня 1941 года Зорге информировал: "Ожидание начала германо-советской войны около 15 июня базируется исключительно на информации, которую подполковник Шолль привез с собой из Берлина, откуда он выехал 3 мая в Бангког. В Бангкоке он займет пост военного атташе.

Отт заявил, что он не мог получить информацию по этому вопросу непосредственно из Берлина, а имеет только информацию Шолля.

В беседе с Шоллем я установил, что немцев в вопросе о выступлении против Красной Армии привлекает факт большой тактической ошибки, которую, по заявлению Шолля, сделал СССР.

Согласно немецкой точке зрения, тот факт, что оборонительная линия СССР расположена в основном против немецких линий без больших ответвлений, составляет величайшую ошибку. Он поможет разбить Красную Армию в первом большом сражении. Шолль заявил, что наиболее сильный удар будет нанесен левым флангом германской армии".

15 июня 1941 года Зорге шлет новое сообщение:

"Германский курьер сказал военному атташе, что он убежден, что война против СССР задерживается, вероятно, до конца июня. Военный атташе не знает, будет война или нет".

И наконец, шифрограмма от 20 июня 1941 года:

"Германский посол Отт сказал мне, что война между Германией и СССР неизбежна".

До сих пор остается загадкой, почему эти донесения не достигли цели. Не были услышаны? Или Сталин им не поверил?

Существует, по крайней мере, несколько шифрограмм, поступивших от Зорге, с резолюциями руководителей Разведывательного управления, означающими, что информация частично или полностью была доведена до высшего руководства Советского Союза, включая Сталина. Более того, на одном из таких сообщений есть собственноручная резолюция Сталина: "Мой архив. Сталин".

Известно было Сталину и кто скрывался под псевдонимом "Рамзай". Так, во всяком случае, считает ветеран советской военной разведки, генерал-майор в отставке Михаил Иванович Иванов. Молодым офицером он пришел в 1940 году в центральный аппарат РУ, в его Восточный отдел. "И вот в одно из моих ночных дежурств, — вспоминает Михаил Иванович. — От Поскребышева — секретаря Сталина — поступило срочное распоряжение доставить личное дело Зорге для просмотра Сталиным. Что и было исполнено".

Сегодня мы знаем, что накануне войны донесения о готовящемся гитлеровцами нападении на Советский Союз поступали в Москву не только от Зорге. Сведения поступали от таких ценных источников, как "Старшина" — Харро Шульце-Бойзен — немецкий офицер, служивший в министерстве германской авиации и имевший доступ к государственным секретам третьего рейха; "Корсиканец" — Арвид Харнак — активный антифашист, один из руководителей известной организации "Красная капелла", работал в германском министерстве экономики; "Старик" — Адам Кукхоор — один из руководителей группы берлинских антифашистов, оказывавших помощь советской разведке.

Агентурные сообщения приходили из Лондона, Праги, Варшавы, Хельсинки.

Здесь уместно воспроизвести рассказ Елисея Тихоновича Синицына, возглавлявшего резидентуру внешней разведки НКВД в Хельсинки в 1939–1941 годах. За одиннадцать дней до нападения Германии на Советский Союз его агент по кличке "Монах" сообщил о скрытно подписанном между Германией и Финляндией соглашении об участии Финляндии в войне гитлеровской Германии против России, которая начнется 22 июня. Незамедлительно в Москву на имя Берии ушла телеграмма-"молния", в которой дословно было изложено сообщение "Монаха".

После того как война началась, вернувшийся в Москву Синицын попытался выяснить судьбу своего сообщения. Вот как он вспоминает об этом:

"С первых минут на работе мне не терпелось выяснить: была ли доложена Сталину информация "Монаха" от 11 июня о начале войны гитлеровской Германии 22 июня 1941 года. Для выяснения этого я поспешил встретиться с начальником разведки Фитиным. Принял он меня радушно, мы дружески обнялись. Я попросил его ознакомить меня со всеми записками, посланными в Политбюро, составленными на основании материалов, полученных Центром от нас за четыре последних месяца…

— Твое недоумение, — сказал он, — понимаю… Твоя информация от 11 июня в тот же день за подписью наркома была направлена Сталину, но реакции не последовало. 17 июня нарком Меркулов рано утром позвонил мне и предложил срочно подготовить все материалы, полученные от резидентур о подготовке немцев к войне против нас, для личного доклада Сталину в тот же день. Воспользовавшись предстоящей встречей, — продолжал Фитин, — я собрал все шифровки последних дней, в том числе и сообщение "Монаха" от 11 июня… чтобы лично доложить Сталину и рассказать об источниках, если потребуется.