Читать книгу - "Записки уголовного барда - Александр Новиков"

«Да ты, сука, – провокатор», – молча подумал я.

Выскочил шнырь. Захар схватил его за шиворот.

– Ну что, гидра двухочковая, где бродишь?! Веди народ в столовую!

– Пошли, пошли, пошли… – засуетился Дима и бросился открывать ворота.

По дороге Захар окликал то одного, то другого из впереди идущих с неизменными остротами и комментариями. Просто из желания поточить язык, поупражняться в своих афоризмах. А может, напоказ передо мной, лишний раз демонстрируя превосходство над всеми и полную от него зависимость.

– Та-а-к!.. Куры, куда помчались?! Без вас не сожрут, га-га!.. Чуча, крыса водородная! Вишь, как последним ухом, бля, будто локатором крутит!..

Впереди шагал длинный петух Чуча, единственное ухо которого, неестественно огромное и синее, торчало и поддерживало насаженную на голову пидорку.

– Бля буду, если второе ухо ему оторвать – хуй столовую найдет, ха-ха!.. – поддакивал Захару шедший рядом с ним старший дневной смены по фамилии Мешенюк.

– Вот эта одноухая крыса, Санек, – объяснял мне с ухмылкой Захар, – зимой в одиночку спорола целую флотку перловки. Представляешь? Десять литров! Сидит, бля, гадит уже под себя, а все равно ест!.. Во кишкоглот, га-га! А рыжий, кент евоный… Эй, рыжий!

Бредущий рядом с Чучей рослый конопатый парень довольно крепкого телосложения неохотно повернулся.

– Эй, Рыжий! Ну-ка расскажи, как вы всем курятником на бирже кошку заколбасили? Ага-га!..

– Да это не мы, Захар… Это из другой бригады, – тихо промычал Рыжий.

– Да ладно, блядь, с другой бригады! Мне тут цинка– нули, что Чуча себе уже пидорку меховую шьет! И эту, как ее?., ну, как ее?..

– Жоржетку! – подсказал кто-то из середины строя.

– А-га-га-га!..

Остроты Захара были грубыми, ядовитыми, даже оскорбительными. Но благодаря его особенной декламации и манере очень смешными. А самое главное – ни на чьи не похожими. Ему подражали, но превзойти его было невозможно.

– Что молчишь, крыса одноухая? Вдвоем с Рыжим кошака сожрали, а с подругами не поделились?.. А-га– га!.. – не унимался Захар. – Кошак-то рыжий был? А?.. Э, Рыжий, смотри, Чуча одноухий и тебя заколбасит! По мнению! У него от рыжего цвета – аппетит! А-га-га!..

Подошли к столовой. У дверей все расступились, пропуская вперед Захара и тех, кто шел рядом с ним.

– Пойдем, Санек… Эти еще успеют, – кивнул он на окружающих.

Пошли направо, в самый конец, к первому столу.

– Садись со мной… А вы там смотрите, где кому нравится. За второй стол садитесь. Ваше место будет, – бросил он в сторону Славки и Толи.

Рядом с Захаром занял место Мешенюк и еще кто-то. Я присел прямо напротив. Заготовщики забегали. Захар зачерпнул кашу, съел половину ложки, будто ее дегустируя. Бросил в миску кусок маргарина, высыпал пайку сахара и, размешивая, произнес:

– Ты ешь, Санек, хуля ее пробовать. Она здесь с 1937 года одного и того же вкуса. Чем быстрее ешь, тем меньше воротит… Да, Мишаня?

– Правильно. Ты всегда все правильно говоришь, – поддакнул Мешенюк, поедая свою порцию.

Не доев, Захар встал и пошел к выходу. Мешенюк вскочил и бросился следом. У дверей остановился и крикнул в нашу сторону:

– Новиков и Керин после завтрака собирайтесь на работу. А Собинов… Может спать пока.

– Ну вот, новый номер. Опять какую-то муть затеяли, – отреагировал Толя, вставая из-за стола.

На обратном пути обсудили захаровское решение. Пришли к выводу, что на погрузку гонять нас будут теперь по одному. То есть, нужно готовиться к худшему.

Тем временем во дворе начинала собираться основная часть бригады. По численности это было человек пятьдесят – в основном все незнакомые. Около нас, сидя на корточках, курил довольно неплохо – по зоновским меркам – одетый парень. По лицу и по манерам было видно, что он или из беспризорников, или уже не один год отсидевший. Судя по его друзьям и всем, кто общался с ним, – пользующийся определенным авторитетом. Глядел он всегда прямо в глаза. Сам же взгляд его был цепким и жестким.

– Здорово, Медведь! – поприветствовал его Славка. – Познакомься вот с Александром.

Медведь встал, приветливо улыбнулся и, протягивая руку, очень просто и по-доброму представился:

– Колян Медведев. Из Тамбова я. Короче, просто Медведь. Тамбовский медведь, хе-хе…

По всему было видно, что Славка знает его хорошо и давно. И оба относятся друг к другу очень уважительно.

– Сколько сроку еще тебе, Александр, осталось? – спросил Медведь.

– Почти восемь.

– Многовато. До звонка сидеть – ну бы его на хуй.

– Да мы не собираемся до звонка.

Послышался голос Захара:

– Дневное звено, стройся по двое

Все встали парами. Мы со Славкой – как обычно в конце. Впереди нас – Медведь со своим приятелем.

Мешенюк прошел вдоль строя, педантично пересчитал пары вслух:

– Сорок шесть… Новиков здесь… Собинова оставляем…

– Пошли!.. Давай шевели копытами!.. – рявкнул передним рядам Захар, и бригада двинулась на работу.

По дороге курить запрещалось в связи с высокой пожароопасностью – кругом опилки, кора, доски, обрывки рубероида среди высохшей травы. Медведь иногда оборачивался, и они со Славкой перекидывались репликами и шутками по поводу проплывающего мимо дикого пейзажа или по поводу встречающихся мелких лагерных начальников. В основном в познавательных для меня целях.

– Вон видишь, там вдалеке вышка с часовым? – обернулся ко мне Медведь. – Там раньше не чурка стоял, а хохол. Если кто к вышке подбегал втихаря – он сверху шнурок кидал. К шнурку червонец привязывали, говорили, чего купить. Он червонец затягивал и шипел оттуда, когда прийти забрать. Честный был – с червонца два рубля брал. Потом его, видно, сдали свои же. Хохла убрали, поставили чурку. А этот чурка собрал денег – и пропал. Оказалось – дембельнулся, падла!

– Да здесь это сплошь и рядом. Понятий никаких не осталось – кто кого быстрей наебет, тот и прав! – поддержал Медведя шедший рядом приятель.

Интересно, куда Захар Александра работать поставит? – не в тему вдруг заговорил Славка. – Как ты думаешь, Медведь?

– Да кто знает, что у него на уме? Может и в инструменталку… А может – на дрова.

– На дрова – не дай бог, – снова подал голос шедший рядом.

– Главное – приглядеться. Тихо, спокойно – приглядеться. А там кривая выведет. Жизнь она сама дорогу подскажет. Здесь, в лагере, не надо делать резких движений – смотри, кивай, а делай свое. И главное – молча. Оно не нами так заведено. С поколениями передалось от тех, кто срок добил. И просто выжил, – тихо через плечо напутствовал Медведь.