Читать книгу - "От Мировой до Гражданской войны. Воспоминания. 1914–1920 - Дмитрий Ненюков"

Турки ознаменовали начало года высадкой кавалерийского патруля численностью в 25 кавалеристов, который высадился невдалеке от устьев Днестра с намерением подорвать какой-либо железнодорожный мост. Патруль прибыл на пароходе «Зафер» в сопровождении крейсера «Бреслау». Этот патруль через несколько часов был окружен посланной за ним в погоню конной пограничной стражей и сдался в плен, ничего не сделав, тем не менее я получил реприманд^[143] от великого князя.

Вообще в это время как великий князь, так и начальник штаба довольно нервно относились к деятельности Черноморского флота, что вызывалось жалобами Кавказской армии на якобы усиливающийся подвоз всякого снабжения для турецкой армии в Трапезунд, Хопу и другие армянские порты. Черноморский флот, вследствие своей слабости и тихоходности, не мог разделять своих сил, и ему приходилось всегда держаться соединенно, чтобы быть готовым к встрече в море «Гёбена», вследствие чего он и не мог одновременно держать зоркое наблюдение и за Босфором, и за Кавказом. Наши тихоходные канонерские лодки также не могли служить для блокадной службы, чтобы не сделаться жертвой любого из турецко-немецких крейсеров, почему мы вначале употребили для этой цели вблизи Батума наиболее сохранившиеся из наших старых номерных миноносцев. Эти суда, несмотря на свою слабость, все же имели ход свыше 20 узлов и могли скрыться от сильнейшего неприятеля. С начала года дивизион номерных миноносцев был усилен двумя более крупными «Живым» и «Жарким», имеющими значительный район действий, что несколько улучшило положение.

Чтобы прекратить или, во всяком случае, затруднить сообщение Константинополя углем из Зонгулдака, адмирал Эбергард решил организовать экспедицию для его заграждения. Были приготовлены два парохода, нагруженные камнем, залитые цементом, и флот, взяв с собой их и приспособленные пароходы – минные заградители, вышел в море. Заградители благополучно ночью поставили заграждение вблизи Босфора, но пароходы с камнем, сопровождаемые миноносцами, в тумане разошлись с ними и встретились с «Бреслау». Один был затоплен, а другой получил сильные повреждения, но ему удалось благодаря туману скрыться. Когда флот возвращался после этой неудачной экспедиции в Севастополь, шедшие впереди миноносцы были атакованы крейсером «Бреслау», но наши крейсера «Кагул» и «Памяти Меркурия» своевременно подошли на помощь и заставили противника обратиться в бегство.

После этого похода «Гёбен» перестал выходить в Черное море, и все недоумевали, почему он не выходит. Агенты сообщали, что он производит ремонт котлов, и только спустя три месяца случайно удалось узнать из полученного секретным образом письма лейтенанта Хижинского,^[144] взятого в плен с парохода, потопленного «Бреслау», что «Гёбен» подорвался на наших минах. Хижинский был передан с «Бреслау» на «Гёбен» и находился на нем в кают-компании, когда «Гёбен» получил первую мину. Вместе с другими офицерами он выскочил наверх, и при нем взорвалась вторая мина. По цвету взрыва он даже узнал, с какого транспорта были взорвавшиеся мины. Сверх ожидания, «Гёбен» и не думал тонуть, а, дав большой ход, быстро вошел в Босфор и направился к месту своей обычной стоянки. Приходится удивляться или плохому качеству наших мин, или великолепной немецкой постройке кораблей. Вероятно, что было и то и другое. Нужно также удивляться и завидной способности немцев хранить тайну о своих повреждениях. «Гёбен» снова появился в Черном море только спустя три месяца, что и не мудрено, так как дока в Константинополе не было и ему пришлось чинить свои пробоины примитивным способом, подобно тому, как мы это делали в Порт-Артуре.