Читать книгу - "Святой Грааль. Во власти священной тайны - Ричард Барбер"

В отличие от его почти что современника Кретьена де Труа, который мало что поведал о своей персоне и судьбе, и анонимного автора «Поисков», о Вольфраме нам известно немало, или, во всяком случае, мы так полагаем. Он был человеком, наделенным богатым воображением, разговорчивым и всегда готовым играть в изысканные литературные игры со своими читателями или слушателями. Для начала он заявляет, что «я не знаю ни единой буквы алфавита. Надеюсь, здесь найдется немало таких, кто готов уподобиться в этом мне; посему наши приключения вполне могут обойтись и без книг». Затем он сообщает, что дом у него настолько беден, что и мышь вряд ли сможет найти там чем поживиться. Но при всем при том он готов поиздеваться над своими коллегами-придворными, заметив своему патрону Герману, что тому следовало бы нанять на службу кого-нибудь вроде Кая, злонравного сенешаля Артура, «ибо ваше благородство и высокое происхождение невольно привлекают к вам столь изменчивое окружение: то толпы низких плебеев, то цвет благородной знати». Кроме того, он то и дело повторяет, что никогда не пригласил бы свою жену ко двору Артура, ибо кто-нибудь тут же принялся бы нашептывать ей на ухо сладостные речи, уверяя ее, что он умирает от любви к ней и что, если она согласится положить конец его страданиям, он навсегда станет ее верным слугой.

Итак, перед нами — совсем другая ситуация и совсем другой автор. Поэтому неудивительно, что и Грааль у него изображен совсем иначе. И все же так ли уж велика пропасть между произведением Вольфрама и творениями французских авторов? Чем конкретно романы о Граале обязаны ему и чем — наследию совсем другой традиции сведений о Граале?

Немецкие писатели той эпохи попросту заимствовали модные французские романы и, более того, лирические тексты и мелодику, и — переводили, адаптировали и переделывали их на все лады. Великий предшественник Вольфрама, Гартман фон Ауэ^[78], адаптировал на немецком два популярных романа Кретьена де Труа — «Эрек» и «Ивейн». Его варианты исполнены мастерски; они обычно верны оригиналу в формальном отношении. Но хотя общий контур остается прежним, концепция рыцарства и социальной структуры общества претерпевает существенные изменения. С подобного рода переделками мы встречаемся у сэра Томаса Мэло-ри в его переработках французских романов, созданных в XV в.

После Гартмана и Вольфрама третьим по значению автором переделок романов артуровской тематики был Готфрид Страсбургский^[79], взявший за образец англо-норманнскую поэму о Тристане и Изольде и радикально переработавший ее, привнеся в нее идеи куртуазной любви, которые отделяет целая пропасть от оригинальной фаталистической истории о возлюбленных, соединившихся благодаря магическому зелью. То, как поступает Готфрид с этим оригиналом с точки зрения дистанцирования от первоисточника, не слишком отличается от творческой манеры Вольфрама, но стиль их принципиально различен. Готфрид тяготеет к классической стройности, деликатности, сдержанности; Вольфрам же — воплощение мятежной неистовости и барочного буйства. Готфрид нападает на некоего неназванного поэта, которого он величает «приятель зайца», а Вольфрам всегда точен с именами своих адресатов^[80]. «Его откровенно враждебная оценка произведения Вольфрама, несмотря ни на что, дает нам весьма ценные ключи к пониманию его личности: «Сочинители нелепых басен, завзятые охотники за историями, гремящие цепями фантазии и напрягающие пустые мозги, пытаясь превратить чепуху в золото для детей и извлечь из волшебных ящиков жемчужины из пыли… Эти охотники за историями вынуждены сопровождать свои писания комментариями: ибо, слушая и читая их бредни, никто ничего не сможет понять. Мы же, со своей стороны, не получаем ни малейшего удовольствия в том, чтобы разыскивать смысл их глосс^[81] в книгах по черной магии».

Сегодня, в эпоху, обожающую всяческую магию, Вольфрам кажется куда более увлекательным автором, чем Готфрид, который доводит свойственный Кретьену интерес к психологии своего персонажа до крайних пределов, в основном — за счет действия. Но Вольфрам, при всей экзотичности — на поверхностный взгляд — своих писаний, сходится с Готфридом в более глубинных аспектах. Под пышным цветением вымысла и фантазии кроется глубокое видение идеалов, которыми руководствуются общество и рыцарство. Он базирует свое произведение на основе оригинальной кретьеновской концепции романа, которая изображает особенности склада мышления и характера героя и на основании этого делает радикальные выводы о возможностях человеческого духа.

«Парцифаль» Вольфрама открывается длинным описанием событий, предшествующих коллизиям исходной повести, рассказанной Кретьеном^[82]. Во французских версиях повестей о Граале мы узнаем сравнительно мало о семье Персеваля, об истории его отца и о том, почему его мать стала вдовой и поселилась в лесной глуши вместе со своими сыном и дочерью. Вольфрам переработал эту сюжетную завязку, и повествование у него начинается с подвигов Гамурета, отца Парцифаля.

Гамурет — это младший сын короля Анжуйского, и поэтому после смерти его отца все земли Ангевии (Анжу) унаследовал его старший брат, а младшему остается лишь сесть на боевого коня и отправиться на поиски фортуны. Это была тема, отлично знакомая для аудитории Вольфрама, и не раз высказывались мнения о том, что в самом сердце динамики сюжета рыцарских романов и куртуазной литературы вообще лежат описания приключений таких младших сыновей.

Предпринятые Гамуретом поиски славы и удачи уводят его в языческий мир — в Вавилон и Аравию. Здесь Вольфрам дает волю своей буйной фантазии. В дальних краях Гамурет становится возлюбленным Белаканы, чернокожей королевы Зазаманка, от которой у него рождается сын, Фейрефиз, «пестрый, словно сорока», который быстро подрастает и становится славным воином. Но Гамурет этого не знает, ибо еще до рождения Фейрефиза он тайно уезжает, отправляясь на поиски новых приключений. Он возвращается на Запад, где отрекается от Белаканы — ведь его женитьба на ней, с точки зрения христиан, не имеет законной силы — и завоевывает руку и сердце прекрасной Герцилойды, королевы^[83] Валейса, на которой он теперь женится — при условии, что он и после свадьбы сможет продолжить свои странствия. В его отсутствие умирает его брат, и он становится властелином Анжу.