Читать книгу - "Суворов - Вячеслав Лопатин"

Документами о пребывании Суворова в Казани историки не располагают. Возможно, он так и не добрался до места нового назначения, поскольку понадобился на Кубани — там осенью 1781 года вспыхнул мятеж против Шагин-Гирея, возглавленный его братом Батыр-Гиреем. В мае 1782 года волнения перекинулись на Крым. Ханская гвардия переметнулась на сторону мятежников, которые провозгласили Батыр-Гирея ханом.

Шагин-Гирей бежал под защиту русских войск сначала в Керчь, затем на российском военном судне в Петровскую крепость на северном берегу Азовского моря. В Петербург полетели просьбы хана о помощи. Императрица обратилась за советом к Потемкину. Светлейший князь понял, что борьба за Крым вступила в решающую фазу. Всесторонне обдумав сложившуюся обстановку, он подал императрице записку:

«…Крым положением своим разрывает наши границы. Нужна ли осторожность с турками по Бугу или с стороны кубанской — в обоих сих случаях и Крым на руках. Тут ясно видно, для чего Хан нынешний туркам неприятен: для того, что он не допустит их чрез Крым входить к нам, так сказать, в сердце.

Положите ж теперь, что Крым Ваш и что нету уже сей бородавки на носу — вот вдруг положение границ прекрасное… Доверенность жителей Новороссийской губернии будет тогда несумнительна. Мореплавание по Черному морю свободное. А то, извольте рассудить, что кораблям Вашим и выходить трудно, а входить еще труднее…

Презирайте зависть, которая Вам препятствовать не в силах. Вы обязаны возвысить славу России. Посмотрите, кому оспорили, кто что приобрел: Франция взяла Корсику, Цесарцы без войны у турков в Молдавии взяли больше, нежели мы. Нет державы в Европе, чтобы не поделили между собой Азии, Африки, Америки. Приобретение Крыма ни усилить, ни обогатить Вас не может, а только покой доставит».

В записке Потемкин предлагал за отказ Шагин-Гирея от ханства помочь ему утвердиться на шахском престоле в Персии, где развернулась ожесточенная борьбы за власть.

Потемкин блистательно обобщил все прежние аргументы российских государственных мужей относительно необходимости присоединить Крым. Императрица подключила Коллегию иностранных дел. Предложения Потемкина были детально рассмотрены и одобрены. Быстрых и решительных действий требовала и международная обстановка. Англичане, несмотря на победы своего флота, потерпели тяжелые поражения на суше и пошли на заключение предварительного мирного договора с Соединенными Штатами. К концу близилась их война с Францией, Испанией и Голландией. Агрессивность Пруссии уравновешивалась поддержкой Австрии. Посланник в Константинополе Я.И. Булгаков писал о неготовности Турции к войне.

Потемкин поскакал на юг и встретился с Шагин-Гиреем. Вскоре русские войска вступили в Крым. Мятежники, в том числе Батыр-Гирей, сдались, практически не оказав сопротивления, и хан был восстановлен на престоле.

Четырнадцатого декабря 1782 года в секретном рескрипте на имя Потемкина императрица предписала принять все меры к присоединению ханства. Последовали приказы князя: войскам в Крыму занять берега Ахтиарской гавани, командованию вступить в тесную связь с Суворовым, прибывшим на Кубань в качестве командующего корпусом.

Малоизвестный факт: уже тогда Суворов был на особом счету среди дипломатов, аккредитованных при дворе Екатерины. В их донесениях было отмечено новое назначение генерал-поручика, с которым они связывали подготовку России к важным событиям.

Потемкин приказал ему держать корпус «на готовой ноге, как для ограждения собственных границ и установления между ногайскими ордами нового подданства, так и для произведения сильного удара на них, естьли б противиться стали, и на закубанские орды при малейшем их колебании, дабы тех и других привести на долгое время не в состоянии присоединиться к туркам».

Решающие события произошли в 1783 году. На случай войны с Турцией были сосредоточены крупные силы под общим командованием прославленного Румянцева. Однако Крымский, Кубанский и Кавказский корпуса были подчинены Потемкину. Он же как шеф казачьих войск командовал донцами.

Восьмого апреля Екатерина подписала подготовленный вместе с Потемкиным манифест о присоединении Крыма. Сам Григорий Александрович уже ехал на юг, чтобы лично руководить сложнейшей военно-дипломатической операцией. Манифест хранился в тайне до того часа, когда присоединение ханства станет свершившимся фактом.

Восстановленный на престоле Шагин-Гирей не смог удержаться от мести. Началась расправа над мятежниками. Потемкин от имени императрицы потребовал прекратить казни, поскольку мятежники сдались русским войскам. Возглавлявшие мятеж родственники хана были взяты под охрану и вывезены из Крыма. Оказавшись в изоляции, Шагин-Гирей неожиданно собрал представителей знати, духовенства, местных общин и 17 апреля отрекся от власти.

Потемкин приказал командованию в Крыму не допускать избрания нового хана, вступил с Шагин-Гиреем в переговоры, пообещав ему от имени императрицы огромную пенсию — 200 тысяч рублей в год. «Главная теперь надобность настоит в удалении хана из Крыму, — писал князь Екатерине, — в чем я не вижу большого затруднения, как и в присоединении Крыма к державе Вашего Императорского Величества. Но кубанская сторона будет не без затруднения. Обширность места, разноколенные орды и близость горских народов затруднят несколько исполнение. Я дам повеления Генерал-Порутчикам Суворову и Потемкину (Павлу Сергеевичу. — В. Л.) зделать движение к Кубани и надеюсь, что многие султаны покорятся, из коих некоторые и теперь просят подданства».

Светлейшему князю удалось привлечь на сторону России влиятельных крымцев, уставших от кровавых смут. Но Шагин-Гирей затягивал свой отъезд, рассчитывая на обострение русско-турецких отношений. Потемкин перебрасывал на полуостров войска, чтобы успех был несомненным. Присяга в Крыму задерживалась.

На Кубани дело шло быстрее. Суворов занял укрепления бывшей Кубанской линии, возобновил контакты с предводителями ногайских орд, установив с некоторыми из них дружеские отношения.

Десятого июня Потемкин переслал ему 60 экземпляров манифеста Екатерины «о присоединении полуострова Крымского и Кубани с Таманом к Империи Всероссийской», а также собственные «плакаты» (обращения) к ногайцам, переведенные на их язык. От Суворова требовалось обнародовать манифест и «наблюдать с крайнею точностию, чтоб татарские народы в краю Кубанском о верности подданства Ея Императорскому Величеству целовали Алкоран в присутствии определенных от Вас штаб и обер-офицеров и чтоб начальники и старшины приложили свои печати на посылаемых при сем экземплярах присяги».