Читать книгу - "Герои, жертвы и злодеи. Сто лет Великой русской революции - Владимир Малышев"

…Около семи вечера превосходный осведомитель, состоящий у меня на службе, сообщает мне, что сегодня ночью во дворце князя Юсупова убили Распутина. Говорят, что убийцами являются: молодой князь Феликс Юсупов, женившийся в 1914 году на племяннице царя, великий князь Дмитрий Павлович и Пуришкевич. Новость пока еще хранится в строгой тайне…

Чтобы сбить со следа гипотезы и поиски всеобщего любопытства, охранка распускает слух, что гроб Распутина перевезен в село Покровское возле Тобольска, не то в какой-то монастырь на Урале. В действительности погребение происходило очень секретно прошлой ночью в Царском селе. Императрица потребовала себе окровавленную рубашку «мученика Григория» и благоговейно хранит ее как реликвию, как палладиум, от которого зависит участь династии…

Беспорядочная толпа

…В полдевятого утра, когда я кончал одеваться, я услышал странный и продолжительный гул, который шел как будто от Александровского моста. Смотрю: мост, обычно такой оживленный, пуст. Но почти тот час же на другом берегу Невы, который находится на правом берегу Невы, показывается беспорядочная толпа с красными знаменами, между тем как с другой стороны спешит полк солдат. Так и кажется, что сейчас произойдет столкновение. В действительности обе массы сливаются в одну. Солдаты братаются с повстанцами.

Несколько минут спустя мне приходят сообщить, что гвардейский Волынский полк взбунтовался сегодня ночью, убил своих офицеров и обходил город, призывая народ к революции, пытаясь увлечь оставшиеся верными войска. В десять часов сильная перестрелка и зарево пожара приблизительно на Литейном проспекте, который находится в двух шагах от посольства. Затем тишина.

Треск пулемета

В сопровождении моего военного атташе, подполковника Лаверна, я отправляюсь смотреть, что происходит. Испуганные обыватели бегут по всем улицам. На углу Литейного невообразимый беспорядок. Солдаты вперемежку с народом строят баррикаду. Пламя вырывается из здания Окружного суда. С треском валятся двери Арсенала. Вдруг треск пулемета прорезывает воздух: это регулярные войска только что заняли позицию со стороны Невского проспекта. Повстанцы отвечают. Под градом пуль я возвращаюсь в посольство…

Мрачные известия приходят одно за другим. Окружной суд представляет из себя лишь огромный костер. Арсенал на Литейном, дом Министерства иностранных дел, дом военного губернатора, дом министра двора, здание слишком знаменитой охранки, около двадцати полицейских участков объяты пламенем, тюрьмы открыты и все арестованные освобождены, Петропавловская крепость осаждена, овладели Зимним дворцом, бой идет во всем городе…

Временное правительство

Около пяти часов один высокопоставленный сановник К. сообщает мне, что комитет Думы старается образовать Временное правительство, но что председатель Думы Родзянко, Гучков, Шульгин и Маклаков совершенно огорошены анархическими действиями армии.

– Не так, – добавляет мой информатор, – представляли они себе Революцию, они надеялись руководить ею, сдержать армию. Теперь войска не признают никаких начальников, распространяют террор по всему городу…

Немного спустя старый Потемкинский дворец послужил рамой другой, не менее грустной картины. Группа офицеров и солдат, присланных гарнизоном Царского села, пришла заявить о своем переходе на сторону революции. Во главе шли казаки свиты, великолепные всадники, надменный и привилегированный отбор императорской гвардии. Затем прошел полк Его Величества, Священный легион, формируемый путем отбора из всех гвардейских частей и специально назначенный для охраны особ царя и царицы. Шествие замыкалось императорской дворцовой полицией: отборные телохранители, приставленные к внутренней охране императорских резиденций и принимающие участие в повседневной жизни, в интимной и семейной жизни их властелинов. И все, офицеры и солдаты, заявляли о своей преданности новой власти, которой они даже названия не знают, как будто они торопились устремиться к новому рабству…

Принести царя в жертву

Около полуночи мне сообщают, что лидеры либеральных партий устроили тайное совещание, без участия и ведома социалистов, чтобы сговорится насчет будущей формы правления. Они все оказались единодушными в своих заявлениях о том, что монархия должна быть сохранена, но Николай, ответственный за настоящие несчастья, должен быть принесен в жертву для спасения России…

В заключение либеральные лидеры решили, что Гучков и депутат националистической правой Шульгин немедленно отправятся к императору умолять его отречься в пользу сына…

Прибыв в Псков около 9 вечера комиссары Думы, Гучков и Шульгин, встретили со стороны царя обычный для него простой и приветливый прием. В полных достоинства словах и несколько дрожащим голосом Гучков изложил императору предмет своего визита, он закончил следующими словами:

– Только отречение Вашего величества в пользу сына может еще спасти отечество и спасти династию.

Самым спокойным тоном, как если бы дело шло о самой обыкновенной вещи, император ответил ему:

– Я вчера еще решил отречься…

Перст Божий

…Около пяти часов вечера отправляюсь к Сазонову (министру иностранных дел) в Европейскую гостиницу, где он уже три недели лечится от упорного бронхита. Как я и ожидал, он видит в настоящих несчастьях России перст Божий:

– Мы заслуживали кары… Я не думал, что она будет так сурова… Но Бог не может хотеть, чтобы Россия погибла… Россия выйдет очищенной из этого испытания…

Затем он в суровых выражениях говорит об императоре:

– Вы знаете, как я люблю императора, с какой любовью я служил ему. Но никогда не прощу ему, что он отрекся за сына. Он не имел на это права… Прекратить таким образом существование трехсотлетней династии, грандиозное дело Петра Великого, Екатерины Второй, Александра Первого! Какая слабость! Какое несчастье! – Глаза его были полны слез.

Гибель в огне

…Вчера вечером гроб Распутина был тайно вынесен из склепа в часовне, где он был погребен в Царском селе, и доставлен в Парголовский лес, верстах в 15 к северу от Петрограда. Там, посреди прогалины, несколько солдат под командованием саперного офицера устроили большой костер из сосновых ветвей. Отбив крышку гроба, они вытащили из него труп при помощи жердей, так как не решались прикоснуться к нему руками из-за его разложения, и не без труда втащили его на кучу дров. Затем, полив его керосином, зажгли. Сожжение продолжалось около десяти часов, до самой зари. Несмотря на нестерпимо холодный ветер, несмотря на томительную продолжительность операции, несмотря на клубы едкого и зловонного дыма, вырывавшиеся из пылавшего костра, несколько сот мужиков всю ночь теснились вокруг костра, онемевшие, неподвижные, глядя с растерянным изумлением на святотатственное пламя, медленно пожиравшее старца-мученика, друга царицы, «божьего человека». Когда пламя сделало свое дело, солдаты собрали пепел и погребли его под снегом…