Читать книгу - "Октябрь 1917-го. Русский проект - Вардан Багдасарян"

Религия и Церковь

Несмотря на декларируемый в качестве идеологии советского общества диалектический материализм в период сталинской инверсии происходит реанимация православной идеи. Демонизации облика Сталина в литературе противоречит оценка генсека духовным писателем, отцом Дмитрием Дудко: «…если с Божеской точки зрения посмотреть на Сталина, то это в самом деле был особый человек, Богом данный, Богом хранимый Сталин сохранил Россию, показал, что она значит для всего мира… Сталин с внешней стороны атеист, но на самом деле он верующий человек… Не случайно в Русской Православной Церкви ему пропели, когда он умер, даже вечную память, так случайно не могло произойти в самое «безбожное» время. Не случайно он учился и в Духовной Семинарии, хотя и потерял там веру, но чтоб по-настоящему ее приобрести. А мы этого не понимаем… Но на самом деле все-таки Сталин по-отечески заботился о России…».^[186]

Вопреки распространенному клише, церковное возрождение началось еще в довоенные годы и потому не являлось исключительно следствием военной катастрофы и перспективы демонтажа режима в 1941 г. Еще с середины 1930-х гг. прослеживается тенденция возвращения в епархиальные ведомства изъятых прежде из патриархии храмов. Проводится историографическая переоценка миссии христианства в пользу признания значительного вклада внесенного православной церковью в становление древнерусской национальной культуры и в отражение внешней агрессии со стороны иноверцев. С 1935 г. «реабилитируется» табуированная прежде рождественская елка, которая, правда, став атрибутом новогоднего торжества, утрачивает прямую связь с христианской семиотикой. Посредством персонального вмешательства Сталина при разработке проекта Конституции 1936 г. были изъяты поправки к статье 124-ой о запрете отправления избирательных прав служителям культа.^[187]

Вероятно, не последнюю роль в изменении политики советского государства в отношении Церкви сыграли материалы всесоюзной переписи 1937-го года. Вопрос о религиозной принадлежности был включен в опросные листы переписи по личной инициативе И. В. Сталина. Полученные результаты оказались настолько ошеломляющими, что опубликовать сводные статистические материалы власти так и не решились. Через два года была проведена повторная переписная акция, уже не содержащая пункта установления принадлежности человека к какой – либо религии. Важный вопрос отсутствовал и во всех последующих переписях.

Согласно полученной в 1937 г. статистике, большинство из согласившихся заполнить соответствующий пункт анкеты, самоидентифицировалось в качестве верующих – 56,7 %. К ним, очевидно, следует причислить и тех, кто на вопрос о своем отношении к религии отказался вообще от какого-либо ответа. Таковых от общего числа участвовавших в переписи насчитывалось до 20 %. Данная группа может быть идентифицирована в качестве скрытых верующих. Отказ от заполнения соответствующего пункта анкет, как и неучастие в переписи вообще, определялись религиозными мотивами. С одной стороны, имел место страх перед преследованием всех тех, кто признается в своей религиозности. С другой, запись в анкете в качестве неверующего означала религиозное отступничество. С призывами избежать участия в переписной акции обращались к народу религиозные деятели, представлявшие различные конфессии. Перепись проводилась в самый канун Рождества 5–6 января, что послужило дополнительным источником усиления экзальтационной напряженности верующей части населения. Таким образом, по меньшей мере, 76,7 % советских граждан оставались к 1937 г. в числе религиозно идентифицируемых. По всей видимости, их удельный вес был еще выше, так как для многих верующих соображения личной безопасности оказались при ответе на соответствующий пункт анкеты все же достаточно весомым обстоятельством.^[188]

Не будет, таким образом, преувеличением утверждать, что победа в Великой Отечественной войне была одержана народом, сохранившим по преимуществу свою религиозную идентичность. Власти, надо отдать им должное, получив соответствующие статические материалы, смогли эффективно использовать ресурс религиозности народа в общегосударственных целях. Неоинституционализация патриархии явилась прямым следствием такой переоценки.^[189]

С началом войны патриарх Антиохийский Александр III обратился с призывом к христианам всего мира о молении за судьбу России. И Сталин в наиболее тяжелые дни 1941 г. собрал в Кремле духовенство для проведения молебна о даровании победы.^[190] В ознаменование первых успехов, весной 1942 г., после длительного запрета власти сняли табу на празднование Пасхи. Пасхальная служба 1944 г. уже имела де-факто статус общегосударственного празднества, собрав в Москве только на первой заутрене (в большинстве церквей было проведено несколько служб) 120 тыс. прихожан. Во время войны подвергся роспуску Союз воинствующих безбожников. Ликвидировалась обновленческая церковь, именуемая не иначе, как «церковный троцкизм». На проведенном под покровительством Сталина поместном соборе РПЦ был восстановлен институт патриаршества. Возобновился выпуск печатного органа церкви «Журнала Московской Патриархии», открывались богословские учебные заведения.^[191]

В послевоенные годы тенденция церковной реставрации усиливается. Происходит скачкообразный рост числа приходов РПЦ от 10544 в 1946 г. до 14477 в 1949 г. Работа на перспективу церковного строительства выразилась в учреждении 2 духовных академий и 8 семинарий. С пасхальных торжеств 1946 г. возобновляется богослужебная практика в Троице-Сергиевой лавре, и на повестку дня ставится вопрос о возвращении монастыря в ведение патриархии.^[192]

К подготовленному в 1948 г. под общим руководством М. А. Суслова постановлению «О задачах антирелигиозной, атеистической пропаганды в новых условиях», в котором провозглашалась задача искоренения религии как непременное условие перехода от социализма к коммунизму, Сталин применил фактически санкцию вето. В послевоенные годы атеистическая пропаганда практически была сведена на нет.^[193]. Именно тогда подвергся роспуску Союз воинствующих безбожников. Пытаясь повысить статус Московской патриархии во вселенском православном движении, Сталин добивался присуждения ей вместо пятой порядковой строчки первой позиции.