Читать книгу - "Загадки истории. Злодеи и жертвы Французской революции - Алексей Толпыго"

«Невозможно царствовать и не быть виновным». Суд должен быть скорым, и приговор может быть только один, ибо «этот человек должен либо царствовать, либо умереть».

Конечно, возразить Сен-Жюсту было бы нетрудно. Согласно выдвинутому им принципу, не следует судить никого: всякий вор или убийца попирает законы, и потому надо не судить, а применять, как было сформулировано позже, «меру общественной защиты».

В нормальном обществе такой контраргумент «от абсурда», вероятно, был бы достаточным. Но во Франции 1792 года подобная идея вовсе не казалась абсурдной. Конвент принял решение, что судить короля будет именно он^[29]. Речь Сен-Жюста произвела сильнейшее впечатление, сразу выдвинув 25-летнего мальчишку в число тех депутатов, с которыми необходимо считаться.

Сен-Жюст приходит в Конвент со словом «смерть», и оно, это слово, отныне будет постоянно его сопровождать. В его речи нет ссылок ни на какой закон; отныне главным и почти единственным законом для Сен-Жюста является Благо Республики, а если законы не позволяют обеспечить единственно верное решение – тем хуже для законов.

Не меньшее впечатление произвела и вторая речь Сен-Жюста – по вопросу о мере наказания. Тут важное значение имел вопрос об обращении к народу, на этом настаивали стремившиеся спасти короля жирондисты.

Сен-Жюст возражает им, противопоставляя короля народу. Он доказывает (или, говоря точнее, пытается доказать), что любое действие монарха направлено против народа. Следовательно, «быть милостивым по отношению к королям значит быть жестоким по отношению к народу»; если б депутаты допустили обращение к народу – тем самым они бы, по логике Сен-Жюста, сказали народу: «Сомнительно, чтобы твой убийца был виновен».

Конечно, это демагогия. Но демагогия сильная и по тем временам – очень убедительная.

Впрочем, не надо думать, что все речи Сен-Жюста относились к казням. Нет, конечно. К примеру, одной из лучших речей Сен-Жюста (произнесенной примерно тогда же) считают речь о продовольствии.

Тема вроде бы скучная, но более чем актуальная: Франция в состоянии разрухи, ей грозит голод. «Уверяю вас, – говорит Сен-Жюст коллегам, – что свобода не установится, если окажется возможным поднять обездоленных против нового порядка вещей… История не видела сытых бунтовщиков, голод – вот причина мятежей и беспорядков». Несколько позже Конвент, по предложению Сен-Жюста, принимает декрет, запрещающий под страхом смертной казни вывоз зерна за границу, но в то же время гарантирующий полную свободу торговли зерном в пределах страны^[30].

В декабре 1792 года Сен-Жюст избирается на месяц председателем якобинского клуба. Месяцем раньше, в ноябре якобинцы избирают Сен-Жюста членом «альтернативной» комиссии по выработке конституции (основную комиссию по ее выработке составил, конечно, Конвент, и в нее Сен-Жюст пока что включен не был. Через две недели, при обновлении комиссии, он уже избран ее секретарем, председателем был Бертран Барер, позже коллега Сен-Жюста в Комитете общественного спасения).

Через полгода, в начале июня 1793 года, после победы монтаньяров над жирондистами, Сен-Жюст становится членом Комитета общественного спасения.

Еще в апреле 1793 года Конвент ликвидировал Комитет национальной обороны и вместо него создал Комитет общественного спасения, который довольно скоро стал фактическим правительством Республики. Теоретически считалось, что состав Комитета должен постоянно меняться («проводить ротацию»), но в критический год – с лета 1793-го до лета 1794 года – о ротации все как-то забыли, и не без причин: слишком острой была необходимость в активно действующей власти. И Комитет сосредоточил в своих руках такую власть, какая и не снилась ни одному из французских королей, включая и «короля-солнце» Людовика XIV.

Поначалу лидером Комитета был Дантон, но летом 1793 года Дантон как-то выдохся. Он выходит по собственному желанию из Комитета, зато в него включают Робеспьера. Сен-Жюст – один из 12 его членов, он возглавляет в Комитете ключевую комиссию по национальной обороне. Сверх того, он работает в Конституционной комиссии, уже не «альтернативной», а основной; однако окончательный проект конституции готовит другой член Комитета, Эро де Сешелль. Он же и представляет в том же июне 1793-го проект монтаньярской конституции Конвенту. Сен-Жюст задет: он сам претендовал на эту честь.

Комитет работает днем и ночью, за год им издано около 10 тысяч постановлений. Из них подпись Сен-Жюста стоит примерно на 400. Немного, особенно если учесть, что под мало-мальски серьезными постановлениями стояло не менее трех подписей, а под самыми важными – и больше: например, под декретом об аресте Дантона стоит 17 подписей членов Комитета общественного спасения и членов Комитета общественной безопасности.

Зато Сен-Жюст был автором целого ряда программных докладов от имени Комитета, здесь прежде всего надо назвать три «убийственных» доклада по делам жирондистов (лето 1793-го), эбертистов и дантонистов (оба – весна 1794 года); во всех случаях принципиальные решения, конечно, принимал Комитет как целое, но роль докладчика невозможно недооценивать.

Кроме всего этого, надо учитывать, что Сен-Жюст значительную часть этого критического II года Республики (1793–1794 года) провел в командировках как комиссар Конвента.