Читать книгу - "Виктор Суворов врет! Потопить "Ледокол" - Дмитрий Верхотуров"

Вопреки утверждениям Виктора Суворова, что германское хозяйство жило еще мирной жизнью и массово выпускало кружевные чулки, мобилизация экономики началась до начала войны с Польшей. Начнем с того, что четырехлетний план ставил перед собой мобилизационные цели: «Нацеливание всей работы и жизни 80 млн человек на войну, регулирование потребления продуктов и основных товаров, переключение всех фабрик и заводов на службу одной цели, распределение сырья и решение большого количества других вопросов»[154]. Частью этого плана был план ускоренной мобилизации, составленный представителем ИГ «Фарбениндустри» Карлом Краухом, более известный как «План Крауха». Подготовка к войне шла нарастающими темпами. В декабре 1938 года 87 представителей монополий были назначены военно-экономическими фюрерами. Уже к июню 1939 года в Германии на военном производстве было занято 2,4 млн человек — 21,9 % численности рабочих[155]. В феврале 1939 года была введена трудовая повинность для женщин. После этого далеко не всякая немка могла щеголять в кружевных чулках. Что это, если не мобилизация?

В нацистской печати того времени подчеркивалось, что Германия строит именно военную экономику. В книге Альфреда Остерхельда «Немецкое военное хозяйство», вышедшей в мае 1940 года и написанной в начале 1940 года, подчеркивался переход от свободного хозяйства к плановому, а от планового к военному. «Военное хозяйство есть тотальное плановое хозяйство», — подчеркивал Остерхельд[156].

Он писал, что сотни тысяч рабочих переводились из мирных отраслей в военные, много женщин и девушек были обучены на рабочие специальности. С характерным нацистским самодовольством Остерхельд писал: «Девушки и женщины, которые частично пришли из магазинов и офисов, постепенно знакомились с незнакомой работой в мастерской, на почте, на железнодорожном транспорте»[157]. И сделал категоричный вывод: «Это военно-хозяйственная мобилизация рабочей силы». Таким образом, в нацистской печати никакого секрета из факта мобилизации не делалось, напротив, об этом активно писали; причем в самом хвалебном тоне. Немецкие женщины и девушки тоже должны были внести свой вклад в военное производство.

Более того, германская промышленность уже летом 1939 года фактически перешла на режим военного времени. В августе 1939 года были закончены планы по мобилизации отраслей, использование сырья разрешалось лишь в соответствии с мобилизационным планом, в условиях строгой регламентации его расхода[158].

Накануне войны мобилизация была практически осуществлена. 27 августа 1939 года был принят «Закон об управлении хозяйством», который переводил все отрасли на военное положение, пункт первый которого гласил: «В целях всеобщей мобилизации все отрасли хозяйства переходят под контроль генерального уполномоченного по экономике»[159]. Этот закон вручил управление всем германским хозяйством в руки имперского министра экономики и генерального уполномоченного по вопросам военной экономики Вальтера Функа.

Гитлер объявил общую мобилизацию экономики на третий день войны с Польшей. В Указании ОКВ о срочности осуществления производственных программ от 7 сентября 1939 года говорится: «Фюрер и верховный главнокомандующий вермахта 3.9.1939 г. приказал вместе с общей мобилизацией экономики приступить к планомерному осуществлению производственного плана «Вермахт»…

По данному вопросу фюрер 3.9.1939 г. решил:

1) Начать осуществление производственного плана «Вермахт».

Самой первоочередной задачей германской экономики является обеспечение военных действий вооруженных сил необходимыми боеприпасами и важными видами оружия и снаряжения, подверженными наибольшему расходу. Поэтому виды вооруженных сил обязаны поставить эту задачу на первое место в своих производственных планах»[160].

Итак, документы из сборников полковника В.И. Дашичева показывают, что мобилизация всей германской экономики состоялась одновременно с началом войны с Польшей, а некоторых ее секторов даже задолго до начала войны. Если Виктору Суворову не нравится труд советского полковника, то можно упомянуть сочинение Германского института экономических исследований (ФРГ), выпустившего одну из классических работ по истории немецкой военной промышленности. В нем говорится, что переключение немецкой промышленности на выпуск военной продукции произошло в 1935/36 году[161]. После мобилизации экономики в сентябре 1939 года производство предметов потребления к 1941 году сократилось на Уз по сравнению с довоенным уровнем[162]. Результат мобилизации экономики в виде сокращения производства предметов потребления — налицо.

Конечно, у гитлеровцев не все шло гладко, и мобилизация в условиях немецкой экономики сильно отличалась от мобилизации советского хозяйства. Но руководство и армейское командование уделяло этому вопросу большое и неусыпное внимание. 29 ноября 1939 года генерал-майор Томас выступил перед главами немецких концернов и говорил о том, что мобилизация экономики еще далеко не удовлетворительна. Он ставил задачи сокращения мирной продукции и быстрейшего роста производства военной продукции.

Наиболее быстрые и решительные меры были проведены в сельском хозяйстве. С началом войны в Германии свободная продажа продовольствия была фактически запрещена, продукты растениеводства должны были сдаваться сразу после их отделения от земли, а продукты животноводства сразу после их получения[163]. 28 августа 1939 года была введена карточная система, с введением городских и сельских рационов[164].

Городской житель на нормальной работе получал в день: муки — 291 г, картофеля — 675 г, молока — 234 г, мяса — 99 г, жиров — 41 г, сахара и пива по 65 г[165]. Это был рацион, состоящий в натуральном выражении из трети буханки хлеба, двух мисок вареного картофеля, небольшой котлеты и стакана молока. Нормы для сельских жителей были немного повыше: 500 г хлеба или муки, 900 г картофеля, 500 г молока, 150 г мяса, 50 г жира в день[166]. Рацион крестьянина был на уровне городского рациона для тяжелой и сверхтяжелой работы.