Читать книгу - "В.И. Ленин. Полная биография - Владлен Логинов"

В эмигрантской прессе, которую читал в эти дни Ленин, гораздо больше, нежели брошюра Орлова, огорчило Владимира Ильича письмо Горького Анатолю Франсу, опубликованное в «Социалистическом Вестнике» 20 июля. Начавшийся тогда процесс над эсерами Горький оценил как приготовление «к убийству людей, искренне служивших делу освобождения русского народа», и просил Франса обратиться к советскому правительству, дабы это «преступление» предотвратить и «сохранить ценные жизни социалистов».

Первое желание, возникшее у Ленина, – ответить. «Думал было обругать его в печати (об эсерах), – пишет он Бухарину в Германию 7 сентября, – но решил, что, пожалуй, это чересчур». Со времени написания Горьким письма прошло более двух месяцев, со дня окончания суда, сохранившего «ценные жизни социалистов», – месяц. «Я мало видел газет (заграничных почти не видал). Значит, и “обстановку” мало знаю», – продолжает Владимир Ильич и просит Бухарина: «Может быть, Вы его видаете и беседуете с ним? Напишите, пожалуйста, Ваше мнение». А в конце письма дописывает: «P.S. Я уже почти здоров»²¹³⁷.

Накануне, 6-го, он завел разговор с Ферстером и Крамером относительно того, нельзя ли ему «начать знакомиться с делами» ранее 1 октября. Он продолжил его и в следующий их приезд 8-го. Но ответ был, видимо, слишком уклончивым: ссылались на то, что после интенсивных бесед вновь появляются признаки расстройства сна, нелады с желудком.

Это ужасно расстроило Владимира Ильича. «По-видимому, В.И. угнетает то, – записал Кожевников 9-го, – что здоровье еще не вполне восстановилось. Он рассчитывал, что в сентябре будет уже совершенно здоров, но ожидания эти не вполне оправдались, и, по-видимому, это очень огорчает В.И.»

Кожевникову Ленин сказал, что «свое теперешнее нервное состояние он сравнивает с тем, какое у него было еще в 1897 году, когда В.И. сидел в тюрьме и боялся, что его не выпустят в указанный срок. Тогда тоже была бессонница и нелады с кишечником». Потом это повторялось дважды – в конце ссылки и в эмиграции, и оба раза это было связано с нервным перенапряжением²¹³⁸.

Свиданий, однако, Ленин не прекращает. После трехдневного перерыва, в воскресенье 10-го, приезжает Томский. Еще до этого он просил Владимира Ильича написать письмо V Всероссийскому съезду профсоюзов, который открывался 17 сентября. Ленин ответил, что ему не хотелось бы «ограничиться общим и простым приветствием», а посему «надо побеседовать более или менее обстоятельно о какой-нибудь специальной теме». Вот и поговорили они об этом в Горках полтора часа²¹³⁹.

11 сентября состоялся консилиум: приехали профессора Ферстер, Крамер и Гетье. Решили дату выхода Владимира Ильича на работу, хотя и с определенными ограничениями во времени и нагрузке, не менять. «Настроение получше, – фиксирует Кожевников, – т. к. еще раз В.И. было категорически заявлено, что с 1 октября он сможет приступить к работе… Был оживлен, шутил». Повод нашелся. Профессор Гетье между прочим заметил, что пациент несколько пополнел: прогулки в экипаже – это хорошо, но было бы полезно побольше ходить пешком, – сказал он²¹⁴⁰.

Но за всеми шутками и независимо от «ограничений» врачей Владимир Ильич сам прекрасно понимал, что к прежнему режиму работы возврата не будет. Из этого следовало сделать самые серьезные выводы. А прежде всего позаботиться об укреплении Совнаркома и СТО. И в этот же день Ленин пишет письмо «Секретарю ЦК т. Сталину» для голосования «членов Политбюро по телефону».

«Ввиду того, что т. Рыков получил отпуск с приезда Цюрупы (приезд ожидается 20.IX), а мне врачи обещают (конечно, лишь на случай, если ничего худого не будет) возвращение на работу (вначале очень умеренную) к 1.X, я думаю, что на одного т. Цюрупу взваливать всю текущую работу невозможно, и предлагаю назначить еще двух замов (зампред СНК и зампред СТО), именно: т. Троцкого и Каменева. Распределить между ними работу при участии моем и, разумеется, Политбюро, как высшей инстанции»²¹⁴¹.

Казалось бы, все понятно. СНК и СТО надо укрепить, и Ленин выкатывает туда две «здоровые пушки» – Троцкого и Каменева. Но все понятно, если смотреть на это с точки зрения дела. А вот если взглянуть на данное предложение через призму личных отношений, то все сразу осложняется.

Первым в перечне фамилий у Ленина стоит Троцкий – значит, он идет на зампреда СНК, а Каменев – на зампреда СТО, но это менее значимая должность, ибо СТО – всего лишь комиссия Совнаркома. Помимо этого, хотя в письме и оговаривалось, что Политбюро остается «высшей инстанцией», из семи его членов уже четверо, то есть большинство, оказывается в Совнаркоме. Иными словами, такая передвижка могла существенно изменить тот расклад сил, который сложился за время болезни Ленина.

Получив ленинское письмо, Сталин на следующий день, 12 сентября, приезжает в Горки. Они проговорили более двух часов. После отъезда Сталина, размышляя о беседе (и памятуя о совете Гетье), Владимир Ильич долго гулял: «ходил в санаторий во вторую дачу (около ½ версты), там долго сидел, вернулся домой, обошел без отдыха весь парк и фруктовый сад» – это запись Кожевникова. На следующий день, 13-го, состоялась двухчасовая беседа Ленина с Каменевым, причем половина ее проходила конфиденциально в саду²¹⁴².

Между тем на ленинском письме Сталин делает пометы: «Совершенно секретно», подчеркивает слова «по телефону», а по существу предложения Ленина пишет: «За (Сталин)». Встретившись с Троцким, он показывает ему письмо и от себя добавляет, что Льву Давыдовичу предполагается отдать под «специальное попечение» ВСНХ.

Выстраиваться в один ряд с другими зампредами СНК, как и вообще погружаться в мелочную рутину хозяйственных дел, проходящих через ВСНХ, Троцкий явно не хотел. Помимо этого, он как раз собрался в отпуск для подготовки доклада конгрессу Коминтерна. «Если ЦК назначит, – якобы заявил он, – то, разумеется, как всегда, подчинюсь ЦК, но… буду смотреть на такое решение, как на глубоко нерациональное, целиком идущее против всех моих организационных и административно-хозяйственных воззрений, планов и намерений».

И тут же, прямо под голосованием Сталина – «За», Троцкий пишет: «Категорически отказываюсь». Остальных членов Политбюро Сталин опрашивает по телефону: Рыков – «за», Томский – «воздерживаюсь», Калинин – «не возражаю, Каменев – «воздерживаюсь».

Полученный результат (три «за», двое – «воздержались», один – «против») Сталин сразу же оформляет официальным протоколом. 14 сентября, без приглашения Троцкого на заседание, Политбюро принимает решение: «Политбюро ЦК с сожалением констатирует категорический отказ т. Троцкого и предлагает т. Каменеву приступить к исполнению обязанностей заместителя с приезда т. Цюрупы»²¹⁴³.

В эти дни состоялся и разговор Троцкого с Лениным (видимо, по телефону), в котором он изложил мотивы своего отказа. Заместитель у председателя СНК должен быть один, полагал Троцкий, причем постоянный и освобожденный от других постов. А существование «коллегии замов», каждый из которых несет множество других функций – наркомов, а уж тем более совмещение поста председателя ВСНХ, он считает совершенно нецелесообразным.