Читать книгу - "Русская революция. Ленин и Людендорф (1905–1917) - Ева Ингеборг Фляйшхауэр"

В тезисе 2 Ленин постулировал скорый переход от буржуазной Февральской революции к революции пролетариата и крестьян, намекая, что большевики будут осуществлять его, не считаясь с потерями («Революция — вещь трудная. Без ошибок нельзя»), но им нужна поддержка масс.

Тезис 3 отказывал во всякой поддержке Временному правительству и критиковал всех, кто питает иллюзии, будто это капиталистическое правительство можно под нажимом сделать некапиталистическим, — в том числе Совет, «Правду» с ее тогдашней редакцией и Стеклова. Если раньше Ленин сомневался в литературных талантах последнего, то теперь оспаривал и его репутацию настоящего революционного лидера. Временное правительство, заявлял он, никогда не откажется от аннексий, стало быть, пора «трезво» перейти к делу, что означало — немедленно это правительство свергнуть.

Тезис 4 требовал признания факта, что большевики и в Советах пока в меньшинстве и главная их работа состоит в просвещении масс. При этом: «Мы не хотим, чтобы массы нам верили на слово. Мы не шарлатаны. Мы хотим, чтобы массы опытом избавились от своих ошибок [!]».

Тезис 5 ставил целью не парламентарную республику, а республику Советов рабочих, батрацких и крестьянских депутатов по всей стране, «снизу доверху». Полиция, армия и чиновничество подлежали устранению.

В аграрной программе (тезис 6) большевики переносили центр тяжести на Советы батрацких депутатов, обещали конфискацию помещичьих земель, национализацию всех земель в стране и распределение их через местные Советы.

Банки (тезис 7) предполагалось слить в один государственный банк под контролем Советов.

Согласно тезису 8, под непосредственной задачей большевиков следовало понимать не «введение» социализма, а сначала переход в руки Совета рабочих депутатов контроля за общественным производством и распределением продуктов. Затем следовала примечательная фраза: «Жизнь и революция отводят Учредительное собрание на задний план», — первое выражение нежелания, чтобы состоялась ожидаемая населением и интеллигенцией с нетерпением Конституанта, которая должна была демократическим путем определить будущую форму государственного устройства.

Наконец, тезис 9 ставил перед партией актуальные, вытекающие из новой фазы революции, задачи, включая изменение партийной программы с учетом империалистической войны и требования «государства-коммуны», а тезис 10 призывал к обновлению Интернационала.

Тезисы 1–8 излагали общие цели Ленина и его немецких хозяев: свержение демократического правительства и установление диктатуры маленького большевистского меньшинства, против прямо выраженной воли мощного «блока» правительства, Совета и подавляющего большинства населения, с полным пренебрежением к идее Учредительного собрания, ради скорейшего окончания войны. Они так четко формулировали согласованные в Берлине и Стокгольме положения, что прикомандированный к германскому посольству в Стокгольме представитель отдела IIIb ВК Штайнвакс, следивший за каждым шагом Ленина в Петрограде, в тот же день 4 (17) апреля успокоил «отделение политики» Берлинского тылового учреждения Генштаба телеграммой: прибытие Ленина в Россию состоялось удачно, и работает он, «как хотелось».

Ленин действительно с первого дня выполнял полученные задания в максимально открытой, в корне изменившейся политической атмосфере своей страны с неумолимой беспощадностью, даже в отношении собственных товарищей. Первыми это почувствовали на себе вернувшиеся из ссылки члены редакции «Правды» Каменев и Сталин. «Правде» отводилась роль боевого вестника большевистского переворота и потому была обещана неограниченная финансовая помощь^[2787]. Перед возвращением Ленина партия за 260 тыс. рублей приобрела собственную типографию^[2788]. Чтобы ничто не мешало получать дальнейшие субсидии, Ленин сменил всю редакционную коллегию и лично взял на себя руководство редакцией^[2789]. Он наметил это еще перед тем, как доехал до Петрограда. На Каменева, который вместе с партийным «авангардом» сел к нему в поезд в Белоострове, он накинулся, «едва войдя в купе и усевшись на диван»: «Что у вас пишется в „Правде“? Мы видели несколько номеров и здорово вас ругали…»^[2790] В Петрограде он полностью взял редакцию в свои руки и придал газете условленный характер. Когда обещанные финансы в первые дни не поступили по техническим причинам^[2791], Ленин 12 (25) апреля 1917 г. жаловался в письме Ганецкому и Радеку в Стокгольм: «До сих пор ничего, ровно ничего: ни писем, ни пакетов, ни денег от вас не получили»^[2792]. Положение, писал он, «архисложное», но кое-какие первые успехи уже есть. И для передачи пункту отдела IIIb ВК при германском посольстве в Стокгольме подчеркнул: «Надеемся вполне выправить линию „Правды“…»^[2793]

После этого немецкие деньги потекли с отменной регулярностью «по разным каналам и под меняющимися этикетками» (министр иностранных дел фон Кюльман). Если в марте «Правда» насчитывала всего 8 тыс. подписчиков, то в апреле РСДРП(б) уже издавала 17 ежедневных газет, в том числе несколько для армии^[2794]. Их ежедневный тираж составлял 1 415 000 экземпляров. В середине мая петроградская «Правда» смогла прикупить еще современную типографию «Труд»^[2795]. В летние месяцы РСДРП(б) наводнила всю Россию газетами, листовками, прокламациями: «В июле 1917 года партия уже имела 41 газету с ежедневным тиражом в 320 тысяч экземпляров; 27 газет выходили на русском языке, остальные на грузинском, армянском, латышском, татарском, польском и других языках. „Правда“ издавалась тиражом в 90 тысяч экземпляров»^[2796].