Читать книгу - "Кровавый век - Мирослав Попович"

После смерти Сталина в китайском руководстве вроде бы спало напряжение, и, как позже свидетельствовал Мао, оно почувствовало себя более консолидированным и сплоченным. С 1953 г. начинается первая китайская пятилетка, то есть реализация экономико-политической программы, которая не только строилась самостоятельно, но и в определенном смысле противостояла привычным российским коммунистическим представлениям.

Она выглядела как чрезвычайно умеренный и даже «бухаринский» вариант социалистических превращений. Кооперирование в сельском хозяйстве планировалось закончить только к 1967 г. В первой пятилетке планировалось охватить разными, в том числе самими начальными, видами кооперации всего 20 % крестьянских хозяйств, и эта установка даже вошла в принятую тогда Конституцию КНР. Конечно, кооперирование сельского хозяйства выходило за рамки «аграрного реформаторства» и однозначно помещало Китай в пространство «социалистического лагеря». Однако и на либеральном Западе, и у зарубежных коммунистов сопоставления китайских планов с жесткой сталинской первой пятилеткой создавало впечатление необычной умеренности, осторожности и змеиной мудрости Мао и его окружения.

Началом поворота были инициированные Мао Цзэдуном решения о развитии сельскохозяйственной кооперации, принятые уже в декабре 1953 г. Число кооперативов планировалось за зиму довести с 14 до 95 тысяч, кооперирование завершить на севере до 1957 г., по всей стране – на протяжении 1958–1962 гг. В то же время зимой 1953–54 г. сплоченное вокруг Мао ядро китайского руководства вело жестокую борьбу против руководителей Северного Китая Гао Гана и Восточного Китая Жао Шуши (с 1953 г. – зав. орготделом ЦК). Поскольку группа Гао Гана – Жао Шуши обвинялась в «правом уклоне», можно думать, что северяне – вероятнее всего с ведома и с моральной поддержкой Кремля – сопротивлялись принятому в конце 1953 г. радикальному курсу Мао и не были поддержаны большинством руководства КПК, невзирая на то, что часть его, как показали последующие события, с большими сомнениями относилась к новой линии Мао Цзэдуна. Борьба закончилась самоубийством Гао Гана и арестом, а затем и смертью Жао Шуши. Мао Цзэдун всегда рассматривал Гао Гана и его группу как чужих, заслуживающих одного – полного уничтожения, сравнивал их с Чан Кайши и Троцким.

После ликвидации группы Гао Гана – Жао Шуши в марте 1955 г. была созвана конференция КПК, которая избрала политбюро ЦК КПК в составе: Мао Цзэдун, Лю Шаоци, Чжоу Эньлай, Чжу Дэ, Чэнь Юнь, Кан Шэн, Пэн Чжэнь, Дун Биу, Линь Боцюй, Чжан Веньтянь, Пэн Дэхуай. Через месяц после конференции пленум ЦК дополнительно избрал членами политбюро Дэн Сяопина та Линь Бяо. К этому времени уже круто изменились политические установки Мао, и в политбюро ему оказывалось сопротивление, отчасти инспирированное из Москвы. В этот раз противниками Мао были первый посол КНР в Москве, один из патриархов КПК Чжан Веньтянь и известный военачальник Пэн Дэхуай. Не полностью соглашались с Мао также председатель постоянного комитета Всекитайского собрания народных представителей (китайский вариант спикера парламента) Лю Шаоци и особенно Дэн Сяопин, тогда – один из заместителей главы правительства Чжоу Эньлая. Мао позже говорил, что Дэн Сяопин «сложил оружие» 31 июля 1955 г., то есть тогда, когда Мао выступил на совещании секретарей провинциальных, городских и районных комитетов партии, где и был поддержан провозглашенный в июне курс на «борьбу за искоренение контрреволюционных элементов в государственных учреждениях, народных организациях, в Коммунистической партии и в разных демократических партиях».

Гао Ган

Уже в 1954 г. пришлось ввести нормирование на предметы первой необходимости. Нагнетание экономической и политической напряженности в стране началось с новых перевыполнений первоначальных планов коллективизации и заданий промышленности, но параллельно шла волна не сразу всем понятной идеологической кампании. Вне пределов Китая эта кампания была поначалу воспринята как проявление умеренного и мудрого китайского либерализма; она якобы допускала разнообразие мыслей и дискуссии. В действительности новая политическая линия Мао Цзэдуна очень напоминала сталинский Великий перелом. Позже в заметках о «материалистической диалектике» Мао писал о своем «либерализме»: «Есть два метода создания противоположностей. В одном случае противоположность существует в обществе с самого начала, например, правые существовали всегда. Дать им волю или не давать – это вопрос политики. Мы решительно даем им волю, допускаем широкое высказывание мыслей, даем выход для того, чтобы представить ее как противоположную сторону, чтобы поднять трудящихся на полемику с ней, на борьбу и сопротивление ей с целью ее ликвидации».^[682] «Дискуссии» 1953–1954 гг. были провокацией, которая дорого стоила китайской культурной и политической элите.

Началась кампания осенью 1954 г. с поддержки в центральном партийном органе – газете «Жэньминь жибао» – статьи двух молодых людей в Шаньдунском университетском журнале, не принятой к печати журналом «Веньибао». Статья «Жэньминь жибао» называлась «Больше внимания критике ошибочных взглядов в изучении романа “Хунлоумин”». Центральный орган ЦК КПК писал о необходимости «выдвижение новых сил», борьбы против «маститых ученых» и «больших имен». Началось шельмование литературного критика Ху Фына, который стал объектом критики партийных газет еще в феврале – марте 1953 г., а затем и патриарха китайской культуры Ху Ши, инициатора введения в литературную норму разговорного языка байхуа. А закончилось все массовым террором против «правых контрреволюционеров».