Читать книгу - "Алла Ларионова и Николай Рыбников. Любовь на Заречной улице - Лиана Полухина"

Олег Чертов вспоминает, что, когда он работал директором магазина «Ковры», который находился напротив дома Рыбникова, тот частенько звал его обедать. «Сегодня в меню, – сообщал по телефону, – твой любимый суп харчо и котлеты. Поспеши, а то все остынет». Олег приходил, стол был уже накрыт, и они успевали иногда сыграть партию в шахматы.

– Мне просто неловко, – сказал Олег однажды, – ты меня прямо-таки на содержание взял. Давай я деньги буду платить, что ли.

– Это мысль! – оживился Николай. – Сколько стоит обед в столовке?

– Один-два рубля.

– Столковались! Именно их мне и не хватало!

Николай Рыбников с детьми. 1960-е гг.

С чувством юмора у Рыбникова было все в порядке. Анекдоты, однако, блестяще рассказывала Алла. Николаю почему-то не всегда давалась их суть. Но когда он принимался до этой сути докапываться, это тоже вызывало смех.

Человек дружественный, общительный, что называется, компанейский, хождению в гости он все-таки предпочитал принимать гостей в своем доме. О том, чтобы холодильник был полон, заботился сам. Садился за руль, ехал в «Арагви» и накупал там шашлыков, цыплят табака, зелени, закусок в большом количестве.

Однажды на хоккее он встретил знакомых космонавтов – Титова, Быковского, Николаева – и пригласил после игры к себе домой. Отправил их вперед (он знал, что Алла дома), а сам поехал за выпивкой.

Приезжает он это с бутылками, гости уже там. Встречает его Алла с вытянутым лицом:

– Коля, нам нечего подать на стол!

– Как это нечего? Я ж недавно привез из «Арагви» огромную кастрюлю цыплят табака!

– В обед девочки съели последнего. Ты забыл, наверное, что у тебя большая семья.

Пришлось извиняться перед гостями: произошло, мол, недоразумение. Вы тут посидите, говорит Николай, а я быстро съезжу в ресторан. Космонавты – простые же люди! – замахали руками:

– Никуда не надо ездить! Картошка есть? Селедка? Капуста?

И все, засучив рукава, принялись чистить картошку, разделывать селедку, открывать консервы… Застолье организовали на кухне и просидели за беседой часов до двух…

Семейная жизнь Рыбникова и Ларионовой протекала в радости и любви – это отмечали все. Приятно было смотреть, вспоминает киноактриса Татьяна Конюхова, на улыбающегося Колю в белоснежной рубашке, на жизнерадостную Аллу, на то, как они друг к другу относятся, на резвящихся девочек. Мой гарем, ласково называл Рыбников свою семью.

Олег Чертов рассказывает, что Рыбников звал Аллу не иначе, как Аленкой, Алусей, а чаще всего Лапусей. Она его – Коленькой.

Однажды Николай признался Олегу, что песню в кинофильме «Дом, в котором я живу», ту, где есть строки «Как люблю твои светлые волосы, как любуюсь улыбкой твоей, ты сама догадайся по голосу семиструнной гитары моей», он пел, думая о ней, для нее.

Сидели как-то друзья над шахматной доской у Рыбникова. Ларионова в это время была в Киеве на кинопробах. Играют это они, потягивают коньячок, и ничего-то для них больше не существует. Вдруг – междугородный звонок. Звонит Алла и сообщает, что возвращается завтра, называет номер поезда и вагона – чтобы ее встретили.

– Явно повеселевший Коля положил трубку, – вспоминает Чертов, – и мы продолжили партию. Игра была интересной. В самом разгаре ее он поднял на меня глаза и сказал: «Знаешь, Олег, я так люблю Алку! Я так ее люблю! Я не могу без нее. Я, пожалуй, полечу в Киев». – «Какой Киев? Завтра она будет дома! Да и билета не достать». Не слушая меня, он позвонил во Внуково, представился – ему было обещано место в самолете ближайшего рейса, и вскоре мы мчались на его «Волге» в аэропорт.

Многие мужья любят своих жен, но редко какая из них была окружена такой заботой, какой Коля окружил Аллу. При этом надо учесть, что он был обаятельнейшим человеком, популярным киноактером, мужчиной, по которому женщины сходили с ума. Ему объяснялись в любви не только в письмах, но и впрямую, надеясь на мимолетный роман или хотя бы на одну-единственную встречу с ним.

Напрасные надежды!

Второе января, день, в который они расписались, они отмечали как большой праздник. В этот день вроде поженились и Сергей Бондарчук с Ириной Скобцевой, их близкие друзья. Они тоже праздновали, но, как правило, у Рыбниковых.

Николай каждый день старался сделать для Аллы праздником. Бывало, встанет рано, съездит на рынок и по магазинам, приготовит что-нибудь необыкновенное, покормит домашних, затем опять накроет стол, поставит цветы в вазе, сядет с книгой и ждет, когда проснется Алла, чтобы позавтракать с ней вместе. Причем он был в курсе ее диеты – что ей можно, а что нельзя.

Больше всех цветов она любила белые розы. А в те времена не только розы, а вообще никаких цветов достать было невозможно. Николай каждый раз ради нее шел на подвиг, но не всегда его ждал успех.

– Надо было встречать прилетавшую откуда-то Аллу, – вспоминает Чертов. – Мы выехали из дома загодя, чтобы купить цветы. Искали их по всему городу, но так и не нашли. Поехали, раздосадованные, в аэропорт. Николай говорит мне: «Вот увидишь, Колька Ларин будет с цветами!». И точно! Входим мы в здание аэропорта, а Ларин уже там, и с роскошным букетом! «Не-ет, – сказал Рыбников, увидев его, – когда-нибудь я все-таки его убью!»

– Но не убил, как видите! – смеется Николай Яковлевич, до которого, естественно, дошла эта угроза. – Он очень хорошо ко мне относился, как и ко всем своим друзьям. Они с Аллой всегда приходили ко мне на помощь, причем сами, без всяких, повторяю, моих просьб. Сувениры из поездок привозили, это уж непременно. А однажды, из Аргентины, привезли мне в подарок замшевый пиджак. Меня чуть удар не хватил: во времена тотального дефицита такая сверхценная вещь! Я изо всех сил отказывался, на крайний случай предлагал его купить. Куда там! Вот тут, я понял, они бы по-настоящему обиделись. И сдался. Не то что семейной пары – я по отдельности таких людей не встречал!

…Послушав рассказы о Рыбникове, я прибавила бы к формуле его жизни – любимая женщина, любимая семья, любимая работа – шахматы. Увлечение шахматами шло не параллельно главному в его жизни, а было неразделимо переплетено с ним. Олег Чертов, ближайший его друг, а также партнер по шахматам, рассказывает об этом увлечении Рыбникова много интересных историй.

Во время первенства мира по шахматам в 1961 году Рыбников познакомился с Михаилом Талем, который, в свою очередь, сдружил его с гроссмейстерами Б. Спасским, Е. Геллером, В. Корчным, П. Кересом, С. Фурманом… Они приходили к нему в гости, устраивали блицтурниры с участием хозяина дома и его друга Чертова. И хотя последние на протяжении долгих лет ни разу не выиграли у шахматных зубров, энтузиазм их не остывал.

– «Ни разу не выиграли» – это не совсем так, – уточняет Олег Исаакович. – Были ничьи. Были даже победы. Но… если того хотели гроссмейстеры. Мы с Николаем, конечно, понимали это, но он все равно ликовал: вскакивал, потирал руки, настроение его поднималось до высшей отметки. Человек он был азартный, проигрывать не любил (а кто любит?). Да и то правда, что слабому игроку незаметно подыграть не так уж просто.