Читать книгу - "Тайна Ольги Чеховой - Нина Воронель"

«О, так и он ностальгирует! — восхитился Лёва, — начну завтра с него». Дальше зазвучали стихи о загородной даче, улетевшем воздушном змее, об убежавшем в овраг мячике. Закончив чтение, Лидин сбежал по ступенькам и, не останавливаясь, выскочил из зала. Лёва заколебался, бежать ли за ним, и решил, что лучше дать ему остынуть. Оказалось, что Лидин был последним, и после вялых аплодисментов публика стала медленно расходиться. Но не по домам, как обнаружил Лёва, попав в фойе. Многие вовсе не ушли, а столпились в узком пространстве между входом в зал и застекленной стеной, выходившей в сквер. На низком прилавке то ли бара, то ли буфета был сервирован скромный фуршет — маленькие сэндвичи с сыром и селедкой и бокалы с местным белым вином, кстати, довольно вкусным.

Лёву осенило — вот замечательная возможность завести знакомства! Он подошел сперва к двум ностальгирующим девицам и заявил, что ему понравились их стихи и что он собирается создать новый журнал «Наша поэзия». Девицы были весьма польщены и охотно дали ему свои адреса. А самым удачным оказалось знакомство с немолодой, но эффектной дамой, Аллой Сергеевной, которая стояла у окна с бокалом в руке, окруженная группкой поклонников.

Лёва втерся в их круг, и Алла Сергеевна немедленно переключила на него все свое внимание. Сестра сказала бы, что красота сворачивает горы, — ну и пусть! Услыхав легенду о предполагаемом новом поэтическом журнале, она просияла — надо сказать, что хотя она была не первой молодости, но все же интересней всех других поэтических девиц. Она сказала, что хотела бы подробнее обсудить детали Лёвиного проекта и назначила ему встречу на следующей неделе в модном кафе на Курфюрстендам, который в те дни берлинцы называли не иначе как Невский проспект из-за господствовавшего там русского языка.

Лёва решил вернуться в пансион пешком и по дороге догнал встрепанного Лидина, который, громко подвывая, бормотал под нос нечто, похожее на стихи. Лёву он сначала не узнал, а потом дрожащим голосом пожаловался, что публика в зале не оценила его поэзию. Лёве стало жалко будущего великого писателя, и он объявил, что лично ему эта стихи Виталия очень пришлись по душе. Тот чуть не расплакался от радости и всю оставшуюся дорогу допытывался, а что именно ему понравилось. Лёва слегка напрягся, чтобы вспомнить строчки Лидина, но быстро нашелся и для убедительности даже перешел на «ты».

— Меня тронуло, что почти все твои стихи посвящены потере — улетевшему воздушному змею или убежавшему в овраг мячику. Ведь мы все носим в душе глубокую рану утраты.

Неделя пронеслась быстро. Лёва, по уши погруженный в изучение атональной музыки, с трудом вырвал пару часов, чтобы смотаться к Полине Карловне с добытым на литературном вечере списке тоскующих по родине. Потом отправился в кафе на «Невском проспекте» на встречу с Аллой Сергеевной.

Когда он вошел в кафе, поэтессы там еще не было. Лёва ждал ее так долго, что уже решил уходить, но тут она появилась в дверях — сияющая и нарядная. Сердце Лёвы дрогнуло, и он испугался, не влюбился ли, ведь это не входило в его планы. Не успела она присесть к его столику, как к ней, словно мотыльки на свечу, потянулись поклонники. Расселись, заказали кофе и прославленные мини-пирожные. И попросили Аллу Сергеевну почитать стихи, они оказались очень даже впечатляющими. Вот одно из них: