Читать книгу - "Эдинбург. История города - Майкл Фрай"

* * *

XV век был менее бурным, хотя по некоторым литературным произведениям, написанным тогда на шотландском языке, этого и не скажешь. Поэма Слепца Гарри «Уоллес», написанная в 1470-х годах, исполнена ненависти к англичанам, чего нет в поэме Джона Барбура «Брюс», написанной на сто лет ранее. Когда папский легат Энеа Сильвио Пикколомини, будущий папа Пий II, прибыл в Эдинбург, он обнаружил, что «ничто не доставляет шотландцам большего удовольствия, чем оскорбление англичан». Он был в ужасе от тамошней нужды: «Я видел нищих, которые почти голыми просили милостыню у церковных дверей и уходили с радостью, получив в качестве подаяния камни». Это был лотианский уголь, который сердобольные прихожане давали просящим, чтобы те смогли обогреть свои дома. По крайней мере, развратный итальянец нашел шотландских девушек доступными.^[70]

Война теперь сводилась главным образом к мелким стычкам у границы, часто устраиваемым доверенными лицами обоих монархов, так что она никогда по-настоящему и не прекращалась. Педро де Айяла, посол Испании в Шотландии, говорил: «Они провели в войне всю жизнь и, когда не воюют ни с кем другим, дерутся между собой». Самой значительной жертвой стал король Яков II, погибший при осаде Роксбурга в 1460 году. «Более любопытный, чем его величеству королю следует быть», он пал жертвой во время взрыва одной из собственных пушек. Роксбург оказался в руках шотландцев, а Берик навсегда перешел к Англии в 1482 году, во время самого серьезного вторжения за столетие. Некогда превосходивший по размеру Эдинбург, Берик оставался мощной крепостью на границе, однако во всех других отношениях пришел в запустение.^[71]

Крупнейшей победой англичан над шотландцами считается выигранная ими в 1513 году битва при Флоддене. В ней пали шотландский король Яков IV и весь цвет его рыцарства, в том числе мэр Эдинбурга, сэр Александр Лаудер. Бой был дан — и проигран — всего в пятидесяти милях от столицы, и население впало в панику. Одним из следствий была постройка Флодденской стены, все еще сохранившейся сегодня в виде довольно протяженных фрагментов. Однако новым укреплениям так и не суждено было пройти испытание в бою, поскольку англичане не дали себе труда продолжить наступление. В Шотландии это историческое событие привело к образованию весьма живучей проанглийской партии (следует иметь в виду, что все в мире относительно). Во всяком случае она стремилась разрешить беспощадный спор мирными средствами. Шотландия и Англия оказались вовлечены в конфликт, в котором ни одна, ни другая сторона не могла выйти победительницей. Движущей силой конфликта также был союз Шотландии и Франции, так что войны между Англией и Шотландией могут показаться частью Столетней войны. И все же эта видимость обманчива. Когда англичан наконец-то изгнали из Франции в 1453 году, их война с шотландцами продолжалась в виде спорадических столкновений; каждая сторона могла нанести другой значительный ущерб, даже не одерживая окончательной победы. Следующему этапу борьбы суждено было начаться в середине XVI века. Однако первые шаги, со временем становившиеся все более уверенными, по дороге, ведущей к миру и в конце концов объединению двух наций, были сделаны.

* * *

Другими словами, и после смерти короля Роберта Шотландии пришлось вести ожесточенную борьбу за существование. Гораздо более примечательно то, что во второй половине XIV века Эдинбург пережил один из величайших строительных бумов — и не единственный, как может нас заставить думать Фруассар, поскольку англичане то и дело сжигали его до основания. Укрепления замка были отремонтированы в 1335 году, а затем оснащены метательными орудиями. Возвращение из плена Давида II в 1357 году возвестило наступление золотого века Эдинбурга как крепости и королевской резиденции. Король умер на Замковой скале в 1371 году, так и не увидев завершения первого этапа реконструкции, который был началом работ, растянувшихся на двести лет.

Давид II перестроил замок с тем, чтобы укрепить его как никогда прежде. Пристройки того времени, которые можно видеть до сих пор — это башня Уэллхаус (1361), защищавшая запасы воды, и ворота, ведущие сквозь башню Констэбл, расположенную на северо-восточном изгибе внешней стены, законченной в 1375–1379 годах. Внутри в 1366 году была перестроена старинная церковь Святой Марии. Статус королевской резиденции означал, что в Эдинбурге должны проводиться определенные церемонии, поэтому внутри городских стен необходимо возвести какое-то подходящее для них сооружение. Рядом с церковью был заложен двор (ныне — площадь Короны) в виде террасы над подвальными помещениями из нескольких этажей — предвосхищение впечатляющих подземных хранилищ Эдинбурга более поздней эпохи, эпохи классицизма. Ниже по склону, возможно, шла вторая стена. Ворота Незербау, построенные в 1369 году на противоположном конце Хай-стрит, в полумиле от замка, можно считать частью подобной внешней оборонительной стены, поскольку оборонительные сооружения и города, и замка по крайней мере отчасти гармонировали друг с другом. Этот высокий, но узкий проход, охранявший главный вход на Хай-стрит, сохранился до 1764 года, когда его снесли, чтобы облегчить проезд. От него остались только часы, которые сегодня украшают галерею Дин у западного края Нового города.^[72]

Оборонительные сооружения замка также были сосредоточены с восточной, более уязвимой стороны скалы. Художественный критик викторианской эпохи Джон Рескин полагал, что «великолепие Эдинбургского замка в значительной мере зиждется на длинной, ничем не нарушаемой и тем не менее отнюдь не монотонной параболической дуге, в виде которой он спускается от Круглой башни [батареи Месяца] на Замковом холме к завершающему композицию обрыву на севере».^[73] Таким образом, он рекомендует нам осматривать пейзаж, глядя с востока на запад. Однако в XIV веке взгляд сразу оказывался прикован к высокому зданию на востоке, возвышающемуся над склоном: творению человека, а не природы. Это была Башня Давида (1368–1377), пять этажей, возведенных на массивном фундаменте. Подобно первым зданиям эпохи короля Давида, она демонстрировала ценности своего времени: набожность сменилась стремлением выстроить надежную оборону.

Тем не менее Давид II также собирался там жить: в башне имелись и его личные покои, небольшие по площади, но, без сомнения, уютные — тем более что они были расположены в таком безопасном месте. Если бы эта башня не была частью большой крепости со всеми этими замысловатыми укреплениями, ее бы без колебаний назвали домом-башней — это был первый образец архитектурного жанра, подаренного Шотландией миру. Она положила начало живописному, пусть и немного вычурному баронскому стилю, что пользовался большой популярностью в течение нескольких столетий и в итоге дал жизнь стилю балморал и другим его современным имитациям, в духе которых строятся сегодня многие пригородные виллы не только в Шотландии, но даже и в Северной Америке, Австралии и Новой Зеландии.