Читать книгу - "Французская волчица — королева Англии. Изабелла - Элисон Уэйр"

К этому времени брак Эдуарда и Изабеллы наконец-то перестал быть чистой формальностью, так как в марте королева обнаружила, что забеременела. Вскоре после этого Эдуард написал королю Филиппу, извещая, что его дочь «пребывает в добром здравии и, даст Бог, будет плодовита». Это единственное известное нам упоминание об Изабелле в переписке короля с ее отцом.

Изабелла тоже разослала письма — вероятно, с сообщением о радостном событии — королеве Маргарите, графине Пемброк и сестре Эдуарда, монахине Марии.

Самая поздняя дата момента, когда королевский брак совершился окончательно — Рождество предыдущего года. К тому времени Изабелле уже точно исполнилось шестнадцать лет. Разумеется, это могло случиться и раньше, поскольку у супружеских нар было заведено вступать в половые отношения, когда жене исполнялось четырнадцать, а то и раньше. Значит, это могло произойти еще в 1308 году, во время изгнания Гавестона, когда Эдуард начал уделять Изабелле должное внимание и был намерен завоевать доброе отношение ее отца. Если так, то их встречи, несомненно, были нечастыми, поскольку королева не беременела но меньшей мере три года.

Тот факт, что их дети рождались через большие промежутки времени (четыре, два и три года), и что перед рождением первого, а также после третьего проходили промежутки по четыре бесплодных года, свидетельствует о нерегулярности визитов Эдуарда в ее опочивальню.

Однако возможно, что король захотел ублажить Изабеллу, приурочив их истинный брак к тайному возвращению Пирса на Рождество в 1311 году, чтобы обеспечить себе поддержку жены и ее отца, а также заверить их, что Гавестон не представляет угрозы ее положению. Мы видели, что она действительно охотно оказывала эту поддержку. Было ли это демонстрацией благодарности за то, что ей предоставлен шанс родить наследника и тем самым упрочить свое положение как королевы? Была ли она попросту рада тому, что красивый муж наконец повел себя как мужчина и оказал ей то внимание, которое она считала принадлежащим только ей? Здесь мы можем только гадать. Когда бы ни произошло завершение брака Изабеллы, оно, несомненно, повлияло на улучшение ее отношений с Гавестоном.

* * *

Однако момент для вынашивания царственного чада был совсем не благоприятный. Призвав к себе Гавестона, король, по сути, объявил войну, и к марту бароны взялись за оружие, готовясь силой расправиться с фаворитом. Пять графов — Ланкастер, Уорвик, Пемброк, Арундел и Херефорд — поклялись убить Пирса, если он попадет к ним в руки. Даже сдержанный Глостер предложил им свою поддержку в этом деле. В том же месяце лорды собрались в соборе святого Павла, и разъяренный архиепископ Уинчелси при всем честном народе «взялся за меч и сразил Пирса анафемой» за то, что тот препятствовал внедрению Ордонансов. Тем временем Изабелла трудилась, не покладая рук, возможно, по просьбе мужа, рассылая бесконечные письма. Часть из них, обращенная к Ланкастеру, Глостеру, Херефорду, Сюррею, Ричмонду и Пемброку, видимо, содержала какие-то попытки соглашения; королева написала даже графине Ланкастер, находившейся неподалеку, в Пикеринге. Учитывая, что вскоре Изабелла заслужила репутацию миротворицы, мы можем предположить, что целью этой переписки было сдерживание оппозиции.

Король приказал могущественному северному феодалу Генри Перси передать замок Скарборо коменданту, назначенному им самим. Это произошло 6 марта, а к 17 марта Гавестон покинул Йорк и укрылся там, будто бы для осмотра фортификаций. На Пасху королю и королеве выпала короткая передышка от забот; в последний день пасхальной недели при дворе основательно веселились. Зная, что король — большой любитель грубых шуток, девушки королевы набросились на него, когда он залежался в постели почти до полудня, заставили вылезти и «взяли в плен», потребовав выкупа. Было много смеха и шуток, пока он наконец не выдал им немалую сумму. Эта шалость основывалась на старом обычае отмечать воскресение Христово.

31 марта Гавестон возвратился в Йорк и получил в свое распоряжение замок Скарборо с приказом удерживать его, кто бы ни пришел, и не передавать никому, кроме короля. Согласно книге домашних записей Изабеллы, она отправила королю из Йорка два письма, 1 и 4 апреля; в то время он был в Скарборо с Гавестоном, надзирая за начатыми в замке ремонтными работами и пытаясь завоевать поддержку со стороны горожан.

Но Ланкастер со своей дружиной уже приближался к Йорку, и 5 апреля, спешно отправив в Гасконь приказ о присылке войск, Эдуард с Гавестоном бежали на север, в Ньюкасл. Они прибыли туда 10 апреля, а королева следовала за ними более медленно; 16 апреля она добралась до Терека и оставалась там четверо суток — по-видимому, беременность заставляла ее отдыхать; затем она задержалась в Дарлингтоне 20-21 апреля, откуда отправила мужу продиктованное ею письмо. Наконец 22 апреля она прибыла в Ньюкасл, но ей пришлось оставить весь гардероб в Йорке, и, очевидно, ее беспокоила сохранность какого-то имущества, поскольку она направила своего гонца Джона де Нонтель обратно в Йорк «присмотреть там за некоторыми секретными вещами, принадлежащими к имуществу королевы».

Позволив Изабелле ехать на север без спешки, Эдуард, вероятно, полагал, что ей нечего бояться ее дяди Ланкастера — хотя она, естественно, могла оказаться весьма ценной заложницей, и муж должен был осознавать это. Однако Эдуарда заботила главным образом безопасность Гавестона. Всего через день или два после приезда Изабеллы в Ньюкасл, 23 апреля, он на всякий случай отправил ее в Тайнмутский приорат, откуда она при необходимости могла спастись морем. Королева оставалась там еще 26 апреля — согласно записям, в тот день она преподнесла церкви приората шитый золотом покров. На следующий день она написала отцу и нескольким французским вельможам, несомненно, сообщая о трудностях своего положения.

Тайнмутский приорат, приютившийся на вершине утеса над устьем Тайна и берегом Северного моря, впервые был основан еще в VII веке, но между 1090 и 1130 годами монахи бенедиктинского ордена восстановили и перестроили его. Норманнская церковь, расположенная неподалеку, с тех пор превратилась в один из самых сильных замков Англии; приорат вместе с замком окружали земляной вал и стена.^[46] И все же даже при столь серьезной фортификации Тайнмут был весьма уязвим для набегов шотландцев или нападения с моря — однажды приорат разрушили захватчики-викинги. Поэтому Изабелла вовсе не была там в полной безопасности. К тому же в таком древнем, по-спартански суровом жилище у нее вряд ли имелась возможность устроиться с мало-мальскими удобствами.

Меж тем войско Ланкастера заняло Йорк и 4 мая захватило Эдуарда и Гавестона врасплох в Ньюкасле, откуда им едва удалось спастись, бросив весь багаж, одежду, драгоценности и лошадей. Не встретив никакого сопротивления, Ланкастер со своими людьми занял Ньюкасл и захватил не только жену Гавестона с малышкой-дочерыо, но также все его имущество — в частности, много предметов роскоши, включая драгоценные украшения, подаренные Эдуарду Изабеллой.

Графу потребовалось четыре дня, чтобы составить опись захваченного добра. Пока он занимался этим, король и фаворит проплыли вниз по реке Тайн до Тайнмута, откуда 10 мая, не без основания опасаясь, как бы Ланкастер не осадил замок и приорат, бежали на лодке в Скарборо. Там король оставил Гавестона оборонять замок и направился в Йорк, где надеялся собрать войско.