Читать книгу - "Войны Рима в Испании - Гельмут Симон"

Пока в обеих Испаниях царило спокойствие — в Ближней Испании после заключения мира Марцеллом, в Дальней — после вероломных действий Гальбы и Лукулла^[140]. Для Рима такая ситуация была весьма полезна, поскольку начиная с 149 г. его внимание полностью переключилось на Третью Пуническую войну. К тому же произошла смута в Македонии, связанная с появлением Лжефилиппа, а после ее окончания начались осложнения в Ахайе. К этому времени, однако, в Испании уже вновь стало неспокойно, а именно в Hispania Ulterior. Подобно тому как недавно карфагеняне хотели воспользоваться тем обстоятельством, что Массиниссу отвлекали войны Рима в Испании, теперь также отчетливо вырисовывалась связь между двумя различными конфликтами. Во время переговоров с ахейцами в 147 г. в Эгии римский посол Секст Юлий Цезарь (консул 157 г.) попытался утихомирить греков. Враги Рима из числа ахейцев даже истолковали это как проявление слабости, обусловленной «событиями в Ливии и Иберии» (Polyb., XXXVIII, 10, 10). Речь, естественно, идет об осаде Карфагена, которая требовала огромных усилий. Кроме того, в Греции, очевидно, знали, что римляне неудачно сражаются в Испании.

Сообщения о действиях претора Гая Ветилия, очевидно, и были теми известиями, которые проникли в Ахайю — если только то же самое не произошло в Испании в 148 г. Начиная со 150 г. обе испанские провинции управлялись преторами. Первый из них, имя и судьба которого нам известны, был упомянутый Ветилий, претор Дальней Испании в 147 г. (Арр. Iber., 61, 257-63, 266; Liv., per. 52; Oros., V, 4, 2: С. Vecilius; Diod., XXXIII, 1, 3: Vitellius). Вновь лузитаны вторглись в Турдетанию числом 10 000 человек, причем среди них было немало тех, кто спасся от Гальбы и Лукулла (Арр. Iber., 61, 256). Ветилий привел из Рима новые войска и присоединил к ним те, что уже находились в Испании. Отнюдь само собой не разумелось, что каждый претор имел при себе свежие войска, и это, по-видимому, со стороны римлян было мерой, которая особенно бросалась в глаза, если учесть, что шла Третья Пуническая война. То было ответом на лузитанское вторжение, которое имело место еще в 148 г.^[141] В целом в распоряжении Ветилия было приблизительно 10 000 человек (61, 257). Поначалу претор действовал успешно. Он атаковал неорганизованные отряды лузитан, нанес им тяжелые потери и принудил их отступить в место, где они, судя по всему, оказались в практически безвыходной ситуации^[142]: оставаясь там, они погибли бы от голода, а при попытке вырваться, несомненно, попали бы в руки римлян. Находясь в таком отчаянном положении, лузитаны отправили к Ветилию послов и просили его предоставить землю, где они смогли бы поселиться. Ветилий пошел навстречу их желаниям, и дело уже близилось к заключению договора (Арр. Iber., 61, 257—258)^[143]. Однако в этот момент сказались последствия бесчестного поведения прежнего римского наместника. Среди окруженных лузитан находился человек по имени Вириат. Он также был из числа тех, кто ускользнул от нападения Гальбы. Теперь он объявился и напомнил своим землякам о недавнем вероломстве римлян. Сколько раз они, несмотря на все клятвы, нападали на лузитан, и теперешнее лузитанское войско состоит из остатков тех отрядов, которые стали жертвой Гальбы и Лукулла — последнее, пожалуй, на тот момент было явным преувеличением. Кроме того, Вириат объяснил, что есть надежда спастись, если они будут слушаться его (Арр. Iber., 61, 259. Аппиан здесь кратко передает прямую речь, как то следует из бшфиуоьцеу, неполно переданного в oratio obliqua).